Семь бесов в бочке меда
От сердца и почек дарю перстенёчек
Ступени Антону давались тяжело. Он пыхтел, охал и красочно выражал свое мнение относительно злобных котов, травмоопасных квестов и сбежавшей подружки. Липа шла чуть позади – на узкой винтовой лестнице вдвоем было не разойтись.
– Зай! – проорал вверх Антон. – Ты там? Я тут помираю вообще-то!
– Хоть бы Ира уже добежала до ресепшн и сообщила обо всем! – от души пожелала Липа, стараясь тем самым подбодрить Антона.
Но тревога за подругу никак не отпускала. Наоборот, лишь сильнее крепла с каждым новым пролетом.
В стенах изредка встречались вытянутые узкие оконца, которые скорее предназначались для проветривания – пейзажем из них не полюбоваться. Тем более через них все равно ничего видно не было: на улице по-прежнему мохнатой ватой клубился густой туман, проступала лишь черепица крыш, на одной из которых покачивался флюгер с блестящим павлиньим пером.
– Как далеко мы от конюшни ушли, – удивленно протянула Липа. – Как дума…
Мощный удар гонга сотряс стены так, что с них посыпалась пыль. Антон и Липа синхронно заткнули уши руками. Казалось, будто на голову надели кастрюлю и со всей одури стукнули металлической поварешкой. Гулкое эхо еще не успело стихнуть, как пространство содрогнулось во второй раз.
Антон тяжело осел на ступеньку и привалился к стене:
– Спрашивать, что это было и почему оно теперь такое адски громкое, бесполезно, да?
Липа кивнула.
– Я бы могла пойти вперед и позвать кого-то на помощь, но интуиция мне шепчет, что наверху будет не ресепшн.
– Очередная квест-комната? – устало продолжил мысль Антон.
Липа достала из сумочки свой конверт и показала «пятерку» с изображением козла на рубашке:
– Виктор как раз эту карту проходил. Говорил, что была башня, помнишь?
– И мы сейчас в башне.
– Вот-вот! А твои карты у Иры остались?
Антон закряхтел, потянувшись за спину, вынул из заднего кармана джинсов свой мятый конверт и повертел его в руках, не открывая:
– Забыл ей отдать, когда мы в последний раз их смотрели.