Противоречивые эмоции захлестнули меня. И тоска по дому, и страх перед малопонятным чужим миром и риском оказаться раскрытой. Но одновременно я радовалась очередной отсрочке расставания, возможности находиться сейчас здесь, рядом с Яррином, видеть его, общаться с ним.
Мы просидели вместе в карцере до утра. Крысы несколько раз пытались сунуть свои клювоносы в потолочные щели, но получив по ним заклинанием запрета, оставили безуспешные попытки добраться до меня. Лишь плотоядно сверкали черными бусинами глаз в мою сторону. А я старалась не дрожать сухим листочком при виде грызунов, памятуя, что под защитой отличника-пятикурсника.
Не знаю, как Яррин определил время всеобщей побудки, но в какой-то момент он просто встал и уронил: «Пора». Дверь за ним закрылась и скрипнул замок. Мой взгляд непроизвольно метнулся к потолку, высматривая крыс, но тех и след простыл.
После этого меня сморило. Смотрителю пришлось хорошенько растрясти спящего студента, прежде чем я сумела разлепить глаза.
– Так крепко спать! Неужто справился с крысами? – все никак не мог поверить старик, не обнаружив на мне ни единой царапины.
– С кем? – изобразила я недоумение. – В академии водятся грызуны? При таком хорошем смотрителе, как вы, лиэр Хоп? Не может быть!
Разумеется, никаким лиэром старик Хоп не был, о чем свидетельствовала сивая шерсть на его руках и лице, но я сделала вид, будто такой мелочи не заметила. Смотритель надулся от важности и упорствовать в том, что крысы все-таки существуют, не стал. Почесав куцую бородку, он напоследок задумчиво обвел взглядом потолочные щели и закрыл пустой карцер.
Соседей по комнате так же просто сбить с толку не вышло. К тому же Фюфик однажды побывал в роли штрафника и испытал на себе все прелести наказания.
– Мало приятного, – нехотя согласилась я, старательно изображая спесивого мага, которого друзья вынуждают признаться в недостойных лиэра чувствах, а именно – в страхе и мучительной боли. – Но благодаря заботе друга, – я бросила выразительный взгляд на Лотта и демонстративно выудила из кармана плаща баночку с мазью, – я смог вовремя смазать раны. Всем спасибо за беспокойство, со мной все хорошо.
Звери удовлетворились подобным объяснением и отстали. Кроме Эдгарда. Брат до вечера ходил за мной по пятам и страдал от осознания, какие муки мне пришлось вынести.
– Я в порядке, – приходилось мне повторять в очередной раз, но маг будто не слышал.
– Я так за тебя переживал! Не спал всю ночь!
– Ты такой впечатлительный, Эдгард.
– Это ты бесчувственный, Танай! Как можно было угодить в подобную переделку? Да еще и не имея возможности защищаться от ужасных тварей.
К сожалению, я не могла его утешить, сказав, что всю ночь меня охранял Яррин. Иначе пришлось бы как-то объяснять подобную милость со стороны совершенно постороннего зверя. Как же мне надоело все и ото всех скрывать! Юлить, недоговаривать, лгать. Самой от себя противно!
Увы, Лотт деликатностью не страдал, потому объясняться мне все-таки пришлось, но не перед братом, а перед другом. Он меня подстерег в тот момент, когда Эдгард отлучился по естественной надобности, и прямо спросил:
– Почему Яррин тебе все время помогает?
Эх, самой бы знать ответ на этот вопрос. Наверное, из-за Таная. Или чувства вины? А быть может, я ему все-таки самую малость нравлюсь?
– Хм, – напомнил о себе Лотт, прокашлявшись. Прямой взгляд говорил, что друг ожидает откровенности. Широко распахнутые глаза в обрамлении длинных ресниц, казалось, душу из меня вынимали, не позволяя солгать.
– Наши отцы знали друг друга, поэтому Яррин иногда присматривает за мной, – призналась я и закусила губу, чтобы не поддаться соблазну и не наговорить лишнего.