Поражение Федры

Мы с Кандакией мешали, где бы ни пристроились, пока команда слаженно работала, причаливая к берегу. Процесс этот был трудоемким и долгим, и к тому времени, как мы пришвартовались, начали опускаться сумерки.

– Переночуем на берегу и завтра пойдем во дворец? – спросил Тесей Пирифоя.

Тот уже собирался ответить, как на берегу раздались крики.

– О горе, горе! Пирифой, ты вернулся?

На берегу неистово махал рукой всадник. Не тот, которого мы видели ранее. Это было видно по тому, как он управлял конем. Предыдущий всадник напоминал кентавра. Нынешний явно жаждал вновь оказаться на ногах.

Пирифой с Тесеем обменялись быстрыми взглядами.

– Да, мы вернулись, – отозвался Пирифой. – Но почему ты кричишь: «О горе»? – Его голос звучал натянуто, и он нервно теребил одежду. От уверенности капитана не осталось и следа.

– Потому что ты вернулся без принца.

Мужчина на берегу все еще пытался обуздать коня. Он не смотрел на корабль и не видел стоявшего там Тесея, лишь кивнул Пирифою.

– Не понимаю, мой друг, – хрипло проговорил тот. – Принц здесь.

– Принц здесь? Тогда «о горе» вдвойне!

Не справившись с конем, мужчина сдался и соскользнул вниз. Приземление вышло неуклюжим, и конь взглянул на него с презрением.

– Ты принес дурную весть? – вступил в разговор Тесей, не дождавшись ничего внятного от Пирифоя. – Говори по существу.

Мужчина пал на колени, выпустив из рук поводья. Получив свободу, конь не преминул ускакать. Мужчина глянул ему вслед с тоской и отчаянием, но лишь на секунду – в следующий миг его взгляд обратился к Тесею.

– Приветствую вас, Тесей, царь Афин. Ваше величество, ваш отец умер.

Акт II. Афины

По углам зала располагались альковы – ниши, предназначенные для статуй богов. Однако их сочли слишком темными и неподходящими для божеств, которых надлежало чтить. Суеверным людям даже в солнечный день мерещилось в густых тенях альковов крошечное существо, подрагивающее внутри, наблюдающее за ними. В нише едва бы уместился взрослый мужчина. Так что неудивительно, что в алькове дальнего правого угла таился не он.

* * *

Медея, прозванная колдуньей, была уже немолода, и ее спина ныла от неудобной позы, принятой в маленьком алькове. «Двоюродная сестра Федры, по возрасту годящаяся ей в матери», – с иронией подумала она.

С этого ракурса Медея не видела принцессу, но могла представить. Ей помнились их совместные разговоры, секреты, которые раскрыла ей Федра. Что она чувствует сейчас? Эта одинокая девушка в зале, полном мужчин. Столь беззащитная или кажущаяся таковой.

Правду Медея не ведала. Федра назвала его насильником, и Медея поверила ей. Но это не значит, что принцесса искренна во всем. В конце концов, при необходимости женщины способны на большее, чем ложь. Медея знает это лучше других.