По пещере раскатился жалобный голосок Кнэссэ:
— Роза, я у него… Помоги!
А потом крыло перестало существовать, полностью обратившись в серебристо-синее облако. Оно поплыло к магии планеты и через секунду впиталось в неё, оставив меня в полном недоумении.
— Что это было? — настороженно спросил Айканар. — У кого лини Кнэссэ?
— Разве не понятно? — горько улыбнулась я. — У Валанте. И он хочет выманить меня отсюда, послав такую страшную… подсказку.
— Как поступим? — деловито поинтересовался маленький глава клана Орьил. — Нас мало. Не победить.
— Знаю. — Я покосилась на притихшего Ника и нервно прикусила кончик ногтя.
Я очень надеялась, что дети не успели понять, что именно выпало из сорея. Но, судя по поведению Айканара, один точно догадался. Мальчик собрался и будто стал выше. Взрослее. Сердце защемило от мысли, что у него отобрали детство так же, как некогда у Такета.
Жернова жестоких порядков Луниана перемололи и выплюнули немало судеб. И даже планета Сусайя опустела из-за жажды власти и силы иха. Валанте ни перед чем не остановится. Он уже знает, что я на планете. И про Доминика тоже. Слабая женщина с ребёнком. Так говорил Луин, когда спрашивал, какая правда мне нужна?
Я осторожно посмотрела на сына. Как мне защитить его? Мы с Айканаром можем попытаться сбежать, но он не покинет эту планету. Откуда-то я знала, что сердце планеты не преобразит его, как меня или Кнэссэ. Сорей вдыхали только женщины. Обычные становились провидицами, а высшие — драконицами.
— Какое тебе дело до надменной и завистливой женщины? — подал голос Луин. — Она бесполезна.
Я сжала губы, сдерживая крепкое словцо. Этот человек неисправим! Когда гнев отпустил, постаралась объяснить:
— Она попала в беду из-за меня.
— Это преувеличение, — возразил он.
— Её нельзя бросить, — продолжала я.
— Кто сказал? — выгнул целитель бровь.
— Я! — Попыталась придавить его взглядом, но Луин лишь усмехнулся. Тогда я подалась к нему и зло процедила: — Если мы останемся, то он сбросит в сорей ещё…
Осеклась, ощутив, как затылок стянуло льдом лишь от предположения. В том, что Валанте именно так и поступит, я не сомневалась. Поэтому решительно заявила:
— Я не могу позволить сыну увидеть то, что могла бы предотвратить!
— Говоришь как Такет, — фыркнул невозможный человек, которому не было веры.