- Проснись и пой, - сказал я. – Ничего он не срубил. Он давно умер.
И тут Бурмака произнёс ещё более загадочную фразу. Он сказал:
- Не факт.
- То есть как это – не факт?
- А вот так. Ты видел, как он умирал? Лично видел?
- Нет…
- И я не видел. Он как «кот Шрёдингера» – и жив, и мёртв одновременно.
Так он сказал и хитро улыбнулся.
Для тех, кто не знает. Для тех, у кого, как у меня – неполное среднее. Один учёный – некий Шрёдингер – производил эксперимент с котом. Кот помещался в ящик, в котором имелся механизм, содержащий радиоактивное ядро и ёмкость с ядовитым газом. Всё устроено было таким образом, что существовало ровно пятьдесят процентов вероятности того, что за час ядро распадётся и тогда ёмкость с газом откроется и кот умрёт. Итак, пятьдесят на пятьдесят. И пока ящик не откроют, кот считается и жив, и мёртв одновременно. Лишь открытие ящика окончательно определяет состояние ядра, а следовательно, и кота.
Мне вот интересно, на кой болт вам надо знать всю эту вышесказанную хрень. Простите меня. Виной всему возраст. Мне тридцать четыре, я начинаю стареть и становлюсь нудноватым.
Глава 7
Первым в списке стоял Эдуард Ефимович Кантор. Пятьдесят девять лет. Финансовый директор фирмы «Сатурн».
Бурмака остался в машине. Прежде чем я добрался до приёмной господина Кантора, меня тормозили трижды одним и тем же вопросом.
В приёмной очаровательное курносое создание с голубыми глазами задало мне вопрос в четвёртый раз:
- Я могу вам чем-то помочь?
- Можете, - отвечаю, - но я у женщин денег не беру. Наверное, в моём роду были гусары.
Резиновая улыбка на лице секретарши стала терять свою растяжку.
- Прошу прощения?
Я поспешил перенастроиться на деловой тон:
- Мне поручено передать Эдуарду Ефимовичу приглашение от Романова.