Ксандер

Мы продолжали придумывать замысловатые истории о разногласии этой пары, каждая теория была более диковинной и забавной, чем предыдущая. Несмотря на то, что я не смотрела на него, его присутствие приковывало меня к земле, как будто я парила без него, и моя душа наконец-то вернулась ко мне.

— Могу я кое-что сказать? — спросила я после того, как женщина выбежала, а мужчина погнался за ней.

— Что угодно, тюремная птичка.

— Я люблю тебя.

Он молчал так долго, что у меня возникло невероятное искушение обернуться, но я знала, что окончательно сломаюсь, если посмотрю на него.

— Могу я кое-что сказать? — наконец произнес он, его голос был хриплым и грубым.

Мой собственный голос дрогнул, когда я чуть не расплакалась.

— Да?

— Я люблю тебя так чертовски сильно, что не могу дышать без тебя. Я умру без тебя, Джордан.

И тогда это произошло. Я разрыдалась, а его большие руки обхватили меня сзади. Он поднял меня, пока я плакала, и посадил к себе на колени, утешая меня так, что я могла бы счастливо умереть прямо сейчас.

Черт, прошло так много времени с тех пор, как я чувствовала его рядом. Я хотела раствориться в нем и никогда не отпускать. Его запах вытеснил восхитительный аромат выпечки и кофе, переключая мой мозг на что-то, что подсказывало мне, что это нормально — снова чувствовать себя живой.

Он позволил мне безудержно рыдать в его объятиях, хотя я не могла заставить себя посмотреть на него.

Другие люди с любопытством наблюдали за нами, пока мы устраивали огромную сцену посреди кафе. Готова поспорить, что еще одна молодая пара сочиняла истории о нашей драматической встрече по мере ее развития.

Мне было все равно.

В какой-то момент Ксандер повернул меня так, что мое лицо прижалось к его широкой груди, ища утешения в том, что, как я думала, потеряла навсегда. Я не могла смотреть на него; я не была готова, а он не стал давить на меня. Он снова и снова целовал меня в макушку, говоря, как ему чертовски жаль и как сильно он меня любит.

Пока Ксандер большим пальцем продолжал вытирать капающие слезы, я шмыгнула носом и произнесла:

— Я должна сказать тебе еще кое-что.

— Все, что угодно, детка.

— Я беременна.

ЭПИЛОГ