Внеся в холл холодный воздух, через порог влетела Марджери Торн в дорогом пальто и (неожиданно) с тюрбаном из полотенца на голове. Следом тихонечко, как мышка, проникла незнакомая элегантная леди и скромно прикрыла дверь. Только со второго взгляда мне удалось узнать Лидию. Недели не прожила у мадам, а уже приобрела столичный лоск!
– Мы приехали! – презрев манеры, сдержанность и необходимость здороваться, рявкнула Марджери с визгливыми интонациями. – С утра прочитали новости и бросились сюда. Как знала, что вы оба в Энтиле! Разводиться удумали?
– Зависит от того, как быстро мы доберемся до столицы, – ответил Филипп, соображавший получше нас всех и мгновенно решивший проблему доставки. – Ты на своей карете?
– На катафалке! – рявкнула тетка, неожиданно выказывая, что она совершенно нормальный человек, способный выходить из себя. – Я думала, вы разводитесь, а у вас что же, медовый месяц продолжается?
– Почему прозвучало так, словно ты глубоко разочарована? – хмыкнул Филипп.
– Тогда откуда статья в «Вестнике»? Чудовищный удар по идеальной репутации Торнов!
– Роковое недопонимание, – патетично объявила я и кивнула Лидии: – Ты чудесно выглядишь. Столица тебе к лицу.
– А что на тебе надето? – рявкнула Марджери.
– Платье в стиле ретро, – категорично отрезала я.
– Дорогая супруга, вам тоже будет к лицу столица, когда мы до нее доберемся, – подогнал меня Филипп. – Марджери, мы забираем твой экипаж. Кстати, у тебя полотенце на голове.
Мадам Торн с дурацким видом (насколько он мог стать дурацким у великосветской дамы с розовым тюрбаном) потрогала полотенце и поменялась в лице. Пока мы натягивали верхнюю одежду, она изливала обиду:
– Да что же вы молчали? Я как увидела статью, так и прыгнула в карету в чем была! – Марджери кивнула на нас с Филиппом. – Ладно, от этих одни неприятности, но ты-то, Клементина, женщина высоких моральных принципов.
По-моему, она тетушке сильно польстила.
– Я решила, что в вашу столицу пришли странные высокие моды, – съехидничала та.
– А ты, Лидия? – обиделась тетка Торн.
– Постеснялась сказать, мадам. Сегодняшнее утро выдалось нервное и суматошное, но обычно-то вы безупречны.
На что Клементина, явно ревнующая младшую сестру к Марджери, громко и издевательски фыркнула. Стало ясно, что в доме Вудстоков начинается веселье, и момента удачнее, чтобы уехать без лишних разговоров, не найдется.
Полагаю, к тому времени, как наш экипаж минул городские ворота, родственники три раза передрались и допили припрятанный в шкафчике херес, разбавленный конской дозой успокоительной настойки. Теперь сидели перед камином дружным квартетом. Невозмутимые, как святые заступники… И безмятежно любовались оленьими рогами с пыльным разноцветным фонариком, свисающим на длинной серебристой нити.
В том, что суровое здание мирового суда находилось напротив центрального храма, была большая ирония. В одном женили, в другом разводили. За этим наблюдали статуи святых заступников с одной стороны и фигура богини правосудия – с другой.
В приемной мирового судьи нас встретил нервный молодой человек в ладно скроенном костюме и со значком законника на лацкане пиджака.