Даня сделал горячий напиток, который часто готовила его мама – из корня имбиря, лимона и меда. И пододвинул мне мою любимую кружку с единорогом.
– Пей, поможет не заболеть, – сказал он, а сам сел напротив и скрестил под подбородком пальцы.
– Сегодня была гроза, – вдруг сказала я. – Октябрьская гроза. Странно, да?
Или символично.
в этот день.
Символично так же, как облако в виде ангела.
– Пей.
Я сделала один глоток, второй, третий. А потом меня накрыло. Я едва не захлебнулась от волны ужаса, что так запоздало пришел ко мне. И по лицу потекли слезы.
– Даня, – тихо сказала я, не поднимая головы.
– Что? – спросил он. В его голосе чувствовалось напряжение.
– Я не хотела, чтобы все так вышло, – прошептала я.
– Знаю.
– Я ничего не делала. Я не заигрывала с ним даже. Я просто… Просто пришла к нему, потому что он обещал сюрприз. И, – я все же подняла взгляд на Даню, – потому что хотела назло тебе… ей… вам… показать, что могу… могу быть счастливой с другим. Но я не хотела, чтобы все было так. Понимаешь?
– Все хорошо, Дашка, – улыбнулся он.
– Я чувствую себя такой грязной. Такой отвратительной, – прошептала я. – Мне так мерзко на душе. И я… я не хотела, чтобы ты оказался втянутым в это.
Закрыв глаза ладонями, я разревелась навзрыд, как маленькая девчонка. Захлёбываясь слезами. Выплакивая все свои разочарование, бессилие и страх.
Даня сел рядом и обнял меня – просто, без слов. Он прижал меня к своей груди и гладил по волосам, а я плакала, и плакала, и плакала. А потом затихла обессиленно – лишь всхлипывала. И рассказала ему все-все.
Пока я сбивчиво говорила, он смотрел в окно, с трудом сдерживая злость.
– Прости, – шептала я. – От меня одни проблемы. Прости, пожалуйста. Прости. Еще и реву, дура.
– Плачь, лучше плачь, – сказал вдруг Даня. – Когда плачешь, я понимаю, что с тобой. А когда молчишь и смотришь так печально, с ума схожу от бессилия, не знаю, что делать.