– И что ты будешь делать? – спросила Самира.
– Не знаю, – честно ответила я. – Сначала нужно успокоиться.
– Он тебя обманул. Понимаю, что хотел защитить, но честность в отношениях – превыше всего. – Она казалась непоколебимой.
– Эй, подружка, притормози, – вклинилась Сашка. – Он спасал Кудряху. Этим все сказано. Ясно? Так не каждый бы поступил.
– Не каждый бы поступил так глупо? – подула на аккуратно подпиленные и покрытые прозрачным лаком ногти Самира.
– Это ты глупая, – ухмыльнулась Сашка. – Просто любовь Дани достигла последней стадии – стадии самопожертвования. Он жертвовал своим счастьем ради Кудряхи.
– И ее счастьем тоже, – проворчала Самира. – Эгоист.
– Полегче. Он благородно поступил.
Они едва не сцепились, и мне с трудом удалось их успокоить. У каждой из них была своя правда относительно произошедшего. А моя правда находилась где-то посредине. Я все еще не успокоилась, хотя после разговора с подругами стало немного легче.
– А я вот одного понять не могу, – задумчиво сказала Полина. – Что теперь делать, если Алан через тебя все еще собирается мстить Матвееву?
– Даня разобрался с этим, – отвела я глаза.
– Я же говорю – герой! – выкрикнула победно Сашка. А Самира закатила глаза.
– И что ты будешь делать? – спросила меня Полина. А я только пожала плечами.
На этом разговор пришлось завершить – прозвенел звонок, и мы помчались в аудиторию на втором этаже, чтобы не опоздать. Первыми в нее забежали Полина и Самира.
– Саш, – остановила я синеволосую подругу на самом пороге.
– Что такое? – удивилась она.
– А что будет после последней стадии любви? – спросила я тихо, совершенно не желая услышать о том, что любовь потухнет.
– Вечность, – широко улыбнулась Сашка и потащила меня в аудиторию. Не в силах сконцентрироваться на лекции, я, отбросив ручку, почему-то думала о его новой татуировке. Символе вечности.
Последней парой стоял японский язык. Не знаю, что со мной происходило, но даже Маэда-сенсей заметила, что я не такая, как обычно, и не могу сосредоточиться на занятии. А я думала о Дане.
Благородство или эгоизм?