– Повтори, – попросил он.
– Что? – прошептала я, приподнимаясь на локтях. Лицо Дани снова оказалось надо мной, и я чувствовала жар и тяжесть его тела.
– Имя.
– Даша, – нашла в себе силы рассмеяться я, чувствуя, как неистово бьется сердце, требуя продолжения. И погладила Даню по волосам. – А тебя как зовут?
На его лице появилась легкая улыбка.
– Глупая. Мое имя. Я всегда этого хотел.
– Хотел познакомиться во второй раз, котик? – лукаво улыбнулась я, сама не понимая, как мои пальцы оказались под его ремнем, дразня и заставляя напрягаться пресс. Я прекрасно понимала, чего он хочет. И осознание этого заводило не меньше, чем откровенные поцелуи.
Он хочет быть со мной. Он любит меня. Он нуждается во мне.
Даня вздрогнул.
– Не играй со мной, зайка, – в шутку пригрозил он, коротко поцеловал в губы и вдруг встал.
– Эй, ты куда? Даня! Вернись сейчас же! – возмутилась я, чувствуя себя обделенной, и почему-то прижала к груди снятую футболку. – Ты серьезно?
– Прости, ты меня очень обидела, – донесся из темноты его веселый голос.
– Даня! Котик, вернись, кис-кис-кис. Не хочешь по-хорошему? Матвеев, тогда будем действовать по-плохому. Я тебя сейчас оглушу, привяжу к стулу, а когда очнешься…
– Что тогда? – появился он. – Ну, девочка, говори. Я внимательно слушаю и фиксирую. Мне нравится твоя идея. Горячая.
Он снова опустился радом со мной и потерся своей щекой о мою щеку.
– Ты же не хочешь стать прекрасной молодой мамой, верно? – прошептал Даня, обнимая за плечи. Так обнимают, когда не собираются отпускать – надежно, крепко, пылко. С любовью.
Поняв, что он имеет в виду и зачем уходил, я лишь кивнула, кажется, покраснев от смущения.
– В фильмах этот момент упускается, – прошептала я, чувствуя, как после короткой передышки огонь в теле разгорается на порядок сильнее.
– Ну прости, мы не в фильме, Пипетка, – мягко отозвался Даня. – Я обо всем позабочусь. Иди ко мне?
– Может быть, у меня больше нет настроя, – закапризничала я, чувствуя себя счастливой.