…Позже мы просто лежали на спинах, чувствуя приятную усталость, и смотрели на небо через окно. Молчали. Изредка целовались. Я выводила узор на его татуировке кончиками пальцев, а он играл с моими волосами.
И в нашем молчании было больше смысла, чем в простых разговорах.
Молчание помогало нам лучше узнать друг друга. Лучше понять. Лучше почувствовать.
А тьма все так же защищала от смущения и неловкости.
Этой ночью я поняла кое-что важное. В мире, где есть боль, войны и смерть, остаться человеком поможет только любовь.
– Все хорошо? – спросил Даня, когда я положила голову ему на грудь. Это было так необычно – касаться его так, как я хочу, там, где я хочу, не переживая, правильно или неправильно поступаю, не думая, могу ли позволить себе это или нет. Я знала, что он – мой. И моя решимость никогда и ни с кем им не делиться только укрепилась.
– Хорошо, – прошептала я, положив ладонь ему на живот.
– В следующий раз будет лучше. – Я не понимала, шутит он или говорит всерьез. – Нет, правда.
– Куда еще лучше? – потерлась я носом об его грудь и чихнула. Почему-то это умилило Даню, и он, перевернувшись на бок, прижал меня спиной к своей груди и обнял – так, что одна его рука оказалась под моей головой, а вторая обхватила за талию. Теплое размеренное дыхание Дани приятно щекотало шею, его согнутые в коленях ноги касались моих ног, и было очень уютно и сонно.
– Спасибо, что был нежным, – прошептала я, чувствуя, что слипаются глаза. Ресницы сомкнулись.
– Спасибо, что доверилась мне, – услышала я в искрящейся звездами темноте его голос, который становился все тише и тише. – Я всегда хотел, чтобы ты была моей. Правда. Столько раз представлял. И… Эй, ты спишь? Дашка… Спи, моя девочка.
Последнее, что я помнила, это то, как он поцеловал меня в плечо.
Мне снилось, что мы в обнимку сидим на берегу моря и смотрим на далекие звезды, рассыпанные по паутине ночного синего неба. На мне – Данина рубашка, все коленки в песке, на губах чувствуется привкус ванильного мороженого. И мы еще не студенты, а учимся в школе. Мои волосы длиннее, а его взгляд совсем мальчишеский.
– Наконец-то я смог тебя поймать, – говорит мне Даня и улыбается. А я только смеюсь и беру его за руку, чтобы поцеловать в костяшки и прижать к своей груди.
Небо подмигивает нам звездами, а волны омывают наши вытянутые ноги. Нам хорошо.
Этот сон – самый чудесный из всех, что мне снились. И я хочу остаться в нем навсегда, но, положив голову на Данино плечо, вспоминаю, что в жизни все так же чудесно, и только тогда решаю проснуться…
Когда я открыла глаза, было уже то ли позднее утро, то ли начало дня. Ярко светило солнце, и его лучи падали на лицо. Я лежала на животе, сладко обнимая подушку. А Даня лежал на боку рядом, подперев голову рукой, и разглядывал меня со странной полуулыбкой – мечтательной и дерзкой одновременно. Кажется, он уже давно не спал.
Сначала я не поняла, что происходит, и с удивлением смотрела на него, а потом до меня дошло, что было ночью, и я, широко раскрыв глаза, резко поднялась и тотчас схватила подушку, пытаясь ею прикрыться
Матвеева это ужасно рассмешило.
– Что за вселенский ужас в глазах? – насмешливо поинтересовался он. – Я уже видел все, что хотел.