— Я стараюсь не думать, — в тон ему ответил Юрка. — Какой смысл — сдерживаться ни ты, ни я не можем. А тем, что целуемся, мы никому не причиняем вреда.
— Кроме себя.
— Себя? Что-то я не вижу, чтобы от меня убыло. Наоборот, мне это приятно. А тебе?
Володя сконфуженно улыбнулся:
— Ты и так знаешь ответ.
Юрка не стал больше просить или уговаривать, а просто взял инициативу в свои руки. Это был их второй настоящий взрослый поцелуй — и он оказался совсем не таким, как первый. Тогда, в лодке, было жарко и волнительно, она плавилась под грохот сердец и стук дождя, а теперь было тихо. Совершенно тихо. За окнами — ночь, в огромном зале — пустота, всё будто бы замерло, и только они вдвоем плавно, медленно и тягуче снова узнавали друг друга через движения губ.
Но вдруг что-то грохнуло у входа, застучало и покатилось вниз. Ребята отпрянули друг от друга так быстро, будто между ними ударила молния, отбросив их в разные стороны. По ступеням зала вниз катился небольшой фонарик. А в дверях, округлив глаза, пятилась назад Маша.
Первой Юркиной реакцией была паника, потом парализующий ужас. Казалось, что земля ушла из-под ног, что сцена ломается, что всё вокруг переворачивается вверх дном. Затем пришло непонимание и неверие — может, у него фантазия разыгралась? Ну откуда тут, почти в час ночи, взяться Маше?
Но она была — живая и настоящая. И собиралась как можно быстрее исчезнуть — уже нащупывала за спиной ручку двери.
— Стой! — крикнул Володя, первый отошедший от шока.
Маша замерла, а он побежал со сцены и в несколько прыжков по ступеням оказался рядом с ней.
— Не убегай. Пожалуйста.
Маша не могла сказать ни слова — открывала и закрывала рот, глотала воздух, как рыба, выброшенная на берег.
— Маш? — Володя протянул к ней руку, но она дёрнулась от него, как от чумного. Только пискнула, задыхаясь:
— Не трогай меня!
— Ладно, хорошо… — Володя судорожно выдохнул. Он пытался говорить спокойно, но безуспешно. В голосе звенели натянутые нервы. — Только не паникуй. Спустись, пожалуйста. Я все объясню.
— Что? Что вы мне объясните… Вы… Вы… Что вы тут вообще… Это отвратительно!
Юркино сознание будто отключилось, он не мог решать что-либо, делать выводы. Он даже не чувствовал рук, а ватные ноги не гнулись. Но медлить было нельзя. Невероятным усилием воли Юрка заставил себя решиться и подошел к ним. Маша уставилась на него еще более дико и испуганно, чем на Володю.
— Маш, — произнес Юрка, с трудом выговаривая слова, — ты только не думай ничего плохого.
— Вы ненормальные, вы больные!