Дэйвенпорты

День начался рано. Сперва ей пришлось долго отмокать в ванне с запахом роз, потом, наверное, часы терпеть, пока уши обжигает нагретая расческа, а после еще и корсет! И разве Хелен виновата, что документы, которые притащил домой Джон, представляли собой бессистемный кошмар, из-за которого она не спала всю ночь – и в результате клевала носом, пока Эми-Роуз изо всех сил пыталась привести ее в пристойный вид? Хелен куда охотнее быстренько приняла бы обычную ванну без всяких ароматов и предпочла бы простую прическу: косички или завитые пряди, которые можно легко убрать с лица.

Как только праздник начался, Хелен пришлось волей-неволей, согласно обычаям, показать себя хорошей хозяйкой. Всякий раз, когда девушка видела малейшую возможность сбежать, наделенная орлиным зрением миссис Милфорд тут же возникала рядом. Точно укротитель львов в зоопарке, загоняющий животное в клетку. Когда вечеринку проводили где-то еще, можно было незаметно ускользнуть, но так как на этот раз Хелен была хозяйкой, от нее требовалось улыбаться и приветствовать всех, кто входил в двери.

В том числе Джейкоба Лоренса. Если бы Хелен заявила, что не спала исключительно из-за документов, связанных с компанией, это было бы враньем. Иногда в тишине мыслями ее завладевал британец, приехавший в Чикаго. Он во всем был чужаком, и поэтому Хелен уже не чувствовала себя такой непонятой в этом мире, где фамилия и родственники были важнее, чем ее собственные мечты и желания. Хелен нравилось, что мистер Лоренс знал: ей больше по душе возиться в гараже. Ей нравилось, что перед ним не приходилось притворяться, будто это не так. Девушка поняла, что он – единственный человек, которого ей хотелось видеть.

И он ухаживал за ее сестрой.

Хотя Оливия милостиво соглашалась танцевать с другими мужчинами, мистер Лоренс всегда был неподалеку. Он учтиво наблюдал, как Оливия терпела танец с мистером Гринфилдом, а потом говорил с молодым адвокатом, которого Хелен не узнала (адвокат был выскочка, если верить слухам). Потом Оливия потанцевала и с адвокатом, и выражение ее лица все время менялось с оживленного на серьезное в течение танца. Они не разомкнули рук, даже когда мелодия сменилась, и так и остались в объятиях друг друга, пока не вмешалась мама.

И вновь Джейкоб Лоренс оказался рядом с Оливией. Он идеально играл роль безумно влюбленного поклонника. От всего этого Хелен тошнило. Девушка ничуть не сомневалась, что пугающие, но прекрасные безымянные чувства, которые она испытывала рядом с мистером Лоренсом, были самые что ни на есть настоящие. Как он смотрел на Оливию, как он танцевал с ней… Безупречно. И разве Хелен могла с ней соревноваться? В раздражении девушка начала искать возможность скрыться. Она с удовольствием ушла бы с вечеринки, желательно незаметно. Расстроенная, она сказала своей надсмотрщице:

– Мне надо припудрить носик. Могу я отойти?

Хелен знала, что от обилия жизнерадостных людей вокруг настроение ее только ухудшится.

Миссис Милфорд нахмурилась:

– Я надеюсь, ты найдешь дорогу назад.

– Ну естественно, – заверила ее Хелен, заставив себя не закатывать глаза.

Она пошла к ближайшей уборной. Как только внимание компаньонки снова переключилось на танцующих, Хелен свернула в библиотеку. Рабочий стол стоял в дальней ее части, что позволяло отцу, сидя за столом, видеть всю комнату. Книжные шкафы от пола до потолка обрамляли большие окна, под которыми располагались скамьи со стегаными сиденьями. Два кресла, стоявшие у стола, были менее удобными, чем два других, возле камина, установленного в противоположной стене.

В надежде, что гувернантка не знает дом и воспитанницу достаточно хорошо, чтобы понять, где ее искать, Хелен сняла с полки атлас и села в кресло с высокой спинкой, стоявшее у пустого камина. Она прижала книгу к груди и закрыла глаза, наслаждаясь тем, как тяжелые шкафы из красного дерева и сами книги поглощают гул музыки и смеха. Минутка покоя – вот и все, чего ей хотелось.

Стук в дверь развеял ее грезы. Хелен выглянула из-за подлокотника. В библиотеку вошел Джейкоб Лоренс и закрыл за собой дверь. А она только-только прогнала от себя мысли о нем. И вот британец оказался перед ней, опершись спиной о дверь библиотеки. Он рассматривал полки, изучал кожаные переплеты собраний сочинений и тщательно подобранных произведений искусства, которые располагались между ними. Хелен пригнулась как можно ниже, а потом выругалась себе под нос. В снежно-белом платье, которое ее вынудила надеть мама, спрятаться было невозможно. Когда Эми-Роуз, напоминая о том, как важно пользоваться за ужином салфетками и подкалывать булавкой шлейф платья, повернула ее сегодня к зеркалу, Хелен едва узнала себя в отражении.

– Идеальное укрытие, – похвалил Джейкоб Лоренс, подходя ближе.

Он тяжело плюхнулся в соседнее кресло. «Слишком близко, – подумала девушка. – И все же так хотелось бы оказаться к нему еще ближе. Если бы мы сбежали в малую столовую, то вместе сидели бы на софе…» Кожа ее горела так, будто Хелен оказалась под палящим солнцем.

Согнутым пальцем Джейкоб Лоренс развязал шелковый галстук-бабочку и расстегнул две верхние пуговицы рубашки.

– Не поймите меня неправильно, праздник замечательный. – Он указал на дверь. – Даже превосходный. Когда я заметил, как вы ускользнули, то подумал, что у вас наверняка есть тайное убежище. Как скоро нас найдут?

Хелен таращилась на основание его шеи, на изящную ключицу под тонкой кожей, на то, как двигался его кадык, когда мистер Лоренс говорил. Нельзя сказать, чтобы он непристойно обнажился, но только почему она не могла отвести от него взгляд?

– Хелен? – мистер Лоренс мягко коснулся ее плеча.