Дэйвенпорты

Так почему же сейчас, танцуя с Джоном, она не испытывала особой радости?

– Руби? – Джон посмотрел на нее с высоты своего роста. Они были окружены другими парами, покачивавшимися под ритм басовых струн. – Если ты устала, можем посидеть.

Руби покачала головой:

– Нет, все хорошо, – сказала она.

Не так давно девушка упивалась такими моментами. Моментами с Джоном. Стоило ей оказаться рядом с ним – и сердце срывалось в галоп.

А теперь?

Теперь она погружалась в раздумья. Ее глаза то и дело поглядывали на входную дверь. Пока Джон говорил о своих с Хелен планах и мерах, которые он собирался предпринять, если отец отклонит их предложение, Руби все искала одно знакомое лицо. Девушка кивала и вставляла словечки, чтобы Джон продолжал рассказывать.

Но как раз в тот момент, когда Руби уже решила, что Харрисон Бартон не придет на вечеринку, он вошел в залу. Танцующие замедлились, музыка зазвучала приглушенно. Все вокруг мистера Бартона расплывалось, а его силуэт, наоборот, вырисовывался предельно четко. Руби вздохнула с облегчением.

Песня закончилась, и девушка, еще не осознав, что делает, сказала:

– Извини.

Она ускользнула из объятий Джона, прежде чем тот успел ответить. Руби проложила себе путь туда, где только что видела мистера Бартона. Обошла столики, за которыми сидели друзья родителей и бизнесмены, которых она знала только по фотографиям в газетах. И тут ее руку обхватили чьи-то пальцы и заставили Руби остановиться.

– Ты потрясающая девушка, – сказала мать, убирая кудряшку с лица Руби. – Мы с твоим отцом зря тебя недооценивали, – добавила она. Миссис Тремейн постучала пальцем по кончику носа, как будто что-то скрывала. – Вы с Джоном такая чудесная пара.

– Я же говорила, что у меня есть план, – сказала Руби.

Она попыталась высвободить руку. Девушка потеряла из виду Харрисона и не хотела продолжать этот разговор здесь.

Миссис Тремейн коснулась камня на цепочке вокруг шеи Руби.

– Ну что ж, не знаю, как ты там вертишь Харрисоном Бартоном, но это работает. Джон кажется совершенно влюбленным.

Руби закатила глаза и наконец высвободила руку.

– Не знаю, почему вы во мне сомневались.

Она попыталась обойти мать. Но миссис Тремейн мягко взяла Руби под руку. Она погладила щеку дочери, и та немного смягчилась. Ведь именно этого Руби и хотела. Впервые за несколько недель напряженная скованность ушла с лица матери. Руби накрыла ладонью мамину руку, все еще прижатую к ее щеке. Девушка запечатлела в памяти эту перемену в чертах матери, а потом мягко отстранилась, оборвав редкий момент проявления нежности.

– Я так тобой горжусь, – сказала миссис Тремейн.