Дэйвенпорты

– Так, что я пропустила? – спросила Оливия. – От чего папа был не в восторге и как это связано с Эми-Роуз?

– Джон ее любит, – пояснила Хелен.

Оливия и впрямь пропустила немало… Девушка внезапно поняла, что уделяла недостаточно внимания не только младшей сестре.

– Я ее подвел. Опять. – Джон почесал щетину на подбородке (видимо, не брился уже сутки). – И вряд ли я смогу это исправить.

Хелен схватила его за предплечье:

– Что ты теперь натворил?

– Я не вмешался вовремя, когда Грини над ней насмехался, а вчера ничего не сказал, когда папа предложил выбирать между моим наследством и нашими отношениями с Эми-Роуз. – Хелен и Оливия ахнули. – Я подумал, если куплю ей салон, то она останется… но вот вчера она услышала мой разговор с отцом…

Тут Хелен пнула его в голень:

– Ты купил ей салон? Ох, Джон. Ты что, думал, что похлопаешь ресницами – и Эми-Роуз забудет все, ради чего столько лет трудилась не покладая рук? Что она позволит другому человеку контролировать то, что она и так может заработать? От меня ты бы стал такого ожидать? – Она покачала головой: – Мужчины.

– Она была очень огорчена тем, что ей не удалось арендовать парикмахерскую мистера Спенсера…

– …и ты решил, что купишь ей другую и все проблемы решатся, – договорила Хелен.

Оливия была по-прежнему в замешательстве.

– Значит, ты влюблен в Эми-Роуз, а ты – в мистера Лоренса…

– Ты ей рассказала? – Взгляд Джона метнулся к Хелен.

– Так ты все знал? – У Оливии голова шла кругом. Сколько всего она не замечала! Ее взгляд упал на пачку писем, которые она нашла в корзине в холле и принесла на стол. – Здесь письмо для Эми-Роуз. Из Джорджии. Может, отнесешь его ей? Извинись. Еще раз.

Джон схватил письмо.

– Я узнаю́ эту печать. Такая же, только сломанная сургучная, стояла на всех письмах, которые отец Эми-Роуз отправлял ее матери. Видимо, это герб его семьи. В какой-то момент от него перестали приходить письма, и только намного позже Шепарды узнали, что он умер.

Колено Джона нервно подпрыгивало, отчего дрожало все его тело. Он весь был словно туго сжатая пружина.

– Оно не распечатано. – Оливия хотела было снова взять письмо, но брат придвинул его к себе, будто воображал, что если он будет его держать, то Эми-Роуз тут же появится. – Почерк, кажется, женский.

Джон встал и вышел из комнаты. Девушки слушали, как стук его лихорадочных шагов прокатывался эхом по дому. Потом тишина.