Дэйвенпорты

– Кто-то безудержно храпел всю ночь.

– Я не храплю, – возмутилась Хелен.

– А еще стянул все одеяла на себя.

– Мне не пришлось бы этого делать, если бы ты спала с закрытыми окнами, как нормальные люди. – Хелен сбросила одеяла на пол и потянулась, точно кошка. – Ты уже решила, что хочешь делать?

Оливия собиралась вернуться к работе. Найти Гетти и создать новые группы. Она хотела составлять собственные планы. Чувства к Вашингтону ДеУайту помогли ей это понять.

– Планы лучше строить на полный желудок, – сказала Оливия, поднимая сестру с кровати.

– Хорошо. Кажется, я чую запах яичницы.

Когда они вошли в комнату для завтрака, Джон уже был там. На его тарелке было полно еды, и, судя по его неопрятному виду, он ел уже вторую порцию. Из-за пара, исходившего от кружки свежего кофе, который он как раз себе наливал, трудно было понять, какое у него выражение лица. Одет Джон был так, словно собирался в город.

– А где мама с папой? – спросила Хелен, скользнув на стул рядом с Джоном.

Брат пожал плечами. Глаза у него были красные, как будто он не спал всю ночь. Напряженные уголки его рта подсказывали, что для него бал окончился так же неприятно, как и для сестер. Пока Оливия усаживалась, Джон подал девушкам по тарелке. От расставленных на столе блюд у Оливии потекли слюнки. Яичница, бекон, горы тостов с маслом. Юные Дэйвенпорты ели молча.

– В чем дело, Хелен? – раздраженно спросил Джон. Последние несколько минут она пинала ножку стола.

– Не рявкай на нее так, – сделала замечание Оливия.

– Я не рявкаю.

Лицо Джона смягчилось, и он извинился, но зыркнул на Оливию искоса, чтобы напомнить ей: он здесь старший. Девушка закатила глаза.

Хелен стащила тост с тарелки брата. Не успел он возразить, как младшая сестра спросила:

– Что нового насчет Эми-Роуз?

Оливия резко подняла голову.

Джон поморщился:

– Папа был не в восторге. А она услышала наш разговор, и теперь…

Голос Джона затих. Он покачал головой. Глаза смотрели сквозь тарелку, стоявшую перед ним.