– Ложись, – распорядилась Нина, – я притащила куриный бульон. Тебе сразу полегчает!
Никита устроился полусидя под пуховым одеялом и прикрыл глаза, положив голову на спинку дивана.
Нина нашла небольшую кухню, поставила чайник и достала тарелку. Суп выглядел аппетитно. Нина пожалела, что не додумалась захватить вареных яиц, чтобы было еще вкуснее, но ничего не поделать…
Она поставила суп на табуретку рядом с диваном. Никита открыл глаза и слабо улыбнулся. Он ел медленно, как будто у него не было сил даже для того, чтобы пользоваться ложкой.
Нина услышала, как кипит чайник, и убежала на кухню. Осторожно она отрезала кусок пирога, украшенный взбитыми сливками, положила на блюдце и принесла в комнату, которая, видимо, служила и гостиной, и спальней.
– У тебя ужасно душно. Нужно впустить свежий воздух, ты так быстрей поправишься, – сказала она и распахнула окна.
В комнату тут же проникли звуки лета: и шум листвы, и пение птиц, и мычание коров.
Пока Никита ел, Нина огляделась. Комната, в которой он болел, представляла собой совсем небольшое, но очень уютное пространство, полное мелочей, которые, очевидно, что-то значили для тех, кто здесь жил. На стенах висели черно-белые и цветные фотографии с разными улыбающимися людьми, на полке стояла старая глиняная коричневая ваза, наверно, Никитина бабушка когда-то ставила в нее полевые цветы, а над диваном Нина увидела небольшую выцветшую репродукцию «Рождения Венеры».
– Спасибо, – услышала Нина слабый голос. – Очень вкусно. Сама готовила?
– Бабушка… – смущенно ответила Нина, хотя очень хотелось сказать, что сама. А потом, чтобы сменить тему, спросила: – Чем ты лечишься?
– Воду пью… – он кашлянул.
Около дивана стояла литровая банка.
Нина кивнула:
– Правильно, меня тоже бабушка и дедушка всегда заставляют много пить, когда болею… Суп еще остался, пирог тоже. Ты поешь вечером обязательно.
Никита кивнул и поглубже закутался в одеяло. Какая же высокая у него была температура, если его морозило в тридцатиградусную жару!
– Это мои родители, – вдруг сказал Никита, ни на что не указывая, но Нина поняла, что речь идет о фотографиях на стене, рядом с которыми она стояла.
Нина разглядела их внимательнее. Светловолосая женщина с серьезным, пристальным взглядом держала на руках улыбающегося малыша. Высокий мужчина обнимал женщину.
– Они давно умерли?
– Папу убили, когда мне три было. С мамой после этого стало жить невозможно, она стала бояться каждого шороха и верила, что ее преследуют. Бабушка забрала меня к себе. Мама болела, болела, в итоге тоже… Я с семи лет без родителей.
Нина изумленно посмотрела на Никиту. Убили? Мания преследования?
ebooksa