175 дней на счастье

Я улыбнулась – до того мне понравились Юрины слова.

Вечером, когда Юра уже ушел на электричку, выглянула во двор. Снег к этому времени почти засыпал наши глубокие – а мы старались от души – отпечатки в сугробе, но как-то все равно очень хорошо на душе стало. И Юра славный. Мой славный Юра…

19 декабря

Я стала очень придирчива к еде. Мама сегодня немного возмутилась:

– Что ты там высматриваешь в тарелке? Пюре морем не станет. Ешь.

Я, конечно, послушалась и зачерпнула ложку, но тщательно пережевала то, что ела. Не смогу вспомнить день, когда у меня это появилось: вдруг – вот прямо совсем вдруг! – стала бояться увидеть под слоем вкусной еды волос или еще что более неприятное.

И я пытаюсь говорить себе, что это ерунда, что еду готовит мама и что прошлым летом я даже ела в придорожном кафе с папой, когда мы ехали к бабушке и дедушке, и ничего – выжила!.. А страх все равно не уходит. В выходные папа привез целую коробку пирожных, типа «Анны Павловой», так я с каждой соскребала крем и рассматривала, чтобы под ним ничего не было.

Психиатру я об этом не говорила, потому что глупость, а вот Юре не соврала, когда он спросил, почему я так серьезно настроена прошерстить торт, украшенный сверху взбитыми сливками.

– Ну съешь ты что-нибудь противное, пусть даже таракана. И что? Прикол не в том, чтобы разглядеть гадость, хотя это, конечно, было бы хорошо, а в том, чтобы ее переварить и не травануться. Да даже травануться… Тоже ничего страшного, организм в любом случае оклемается.

Я решила признаться:

– Юр?

– А?

– Я ведь знаю, откуда у меня этот страх.

– Я понял. Это не отменяет всего того, что я сказал. И, Маша…

– А?

– Расскажи родителям. Я не знаю всего, но расскажи то, что готова им рассказать. Нельзя, чтобы все просто так для него…

Я кивнула, а сама еще не знаю. Может, забыть? Просто как страшный сон.

22 декабря

19:00. Провожала Юру на электричку. Когда поезд подъехал к перрону и двери открылись, Юра обернулся ко мне, чтобы попрощаться, а я привстала на цыпочки и поцеловала его в холодную щеку. Оправа его очков чуть-чуть вдавилась в мою скулу. Я раньше так никогда не делала, обычно мы кивали друг другу – и он прыгал в электричку, поэтому сейчас оба самым натуральным образом зависли.

– Если что, электричка только две минуты стоит, – сказала я просто, чтобы не молчать.