Только ждать смерти, поняла Леля.
Они всю дорогу назад молчали в машине и домой приехали хмурые. Тетя Таня, услышав о том, что сказал врач, стала ахать и охать. Леле, которая едва сдерживала слезы, было невыносимо терпеть эти яркие страдания. Она сняла с Фили ошейник и осторожно повела друга к себе в комнату, где долго его обнимала и целовала, пытаясь представить жизнь, в которой не будет Фили. Эта жизнь не представлялась, она казалась нереальной, невозможной. Но слепые глаза Фили смотрели так серьезно и грустно, будто он тоже понял, что сказал ветеринар, и уговаривал Лелю крепиться.
В школе Леля первым делом нашла Илью и рассказала об их беде. Он слушал внимательно. Она уже не плакала, но говорила сбивчиво, голос ее был слабым, она запиналась. И пусть утешить Илья ее не мог, ей было легче от того, что он искренне сочувствует ей и тоже сожалеет о боли Фили. В школе в этот день все поняли, что Леля и Илья вместе. Они никак не проявляли своих чувств, но любой, кто видел их разговор (а видели многие, потому что они говорили в коридоре у всех на виду), догадался бы по тихим интонациям, по естественным прикосновениям, что этих людей связывает нечто большое и глубокое.
На обеденной перемене в столовой было не протолкнуться, и Илья усадил Лелю к себе на колени. Рядом за столом пристроились Маша, Сонечка, Дима Косицын, Федя и Сережа Воробьев.
– А сегодня репетиция будет, кто-то знает? – спросил пухленький Дима, открывая рот, чтобы откусить кусок огромной школьной пиццы.
– А как же! – отозвалась Маша, покусывая ручку. Она решила, что даже без репетитора сделает все возможное, чтобы победить во Всероссийской олимпиаде, и теперь тратила почти все свое время на подготовку.
– А кто-нибудь знает, англичанка в контрольный тест включит все эти перфекты и континиусы? – спросил Сережа Воробьев.
– А когда он? – спросил Федя испуганно.
– В последнюю неделю перед каникулами.
– Бли-и-ин, – расстроился Федя, – я ничего не учил. Меня мать убьет.
– Да ладно, ну напишешь на тройку, – отозвался Сережа Воробьев равнодушно, – велика беда.
– Велика! Я даже на тройку не напишу. Опять двояк будет. И мать подзатыльник отвесит. А отец еще и скажет, что на Новый год я ничего не получу.
Совсем расстроившись, Федя даже есть перестал. Леля думала, что он преувеличивает свою беду, но Илья позже сказал, что у Феди правда родители старой закалки. Такие, которые искренне считают, что чем усерднее лупишь ребенка, тем старательнее и умнее он становится.
После недолгой репетиции Илья проводил Лелю до дома.
– Зайдешь? – спросила Леля у ворот. – Тетя Таня умотала в Москву на пару дней покупать подарки, а я не хочу быть с Филей один на один. В доме такая давящая атмосфера из-за этого приговора.
Илья кивнул и спросил:
– Как он сегодня? Поел?
– Тетя Таня ему взбила еду в блендере, но он совсем чуть-чуть полакал. Как котеночек. Надо сейчас тоже посмотреть, вдруг еще поел…
На кухне, пока Леля кипятила чай, обрадованная тем, что Филя опустошил миску, Илья сидел около пса и ласково гладил его. Леля обернулась, немного посмотрела на них, а потом сказала:
– Ты мне понравился в тот день, когда вышел помочь маме.
ebooksa