Эльф под горой

— Сегодня выдам Сабату деньги, пусть расплатиться с вами, — сказал я, азагурша вскинула на меня внимательный взгляд.

В утреннем солнце глаза и чешуйчатый узор на её лице казались золотыми, совсем как драконьи яйца, что грелись в моей кузнице у огня. Черные волосы и кожа, чуть тронутая бронзой, женщина была красива, я с удивлением это отметил, никогда прежде не гладя на драконьих девок с этой мыслью. Она тоже смотрела на меня, пожалуй, чересчур долго:

— Спасибо, — ответила она, поспешив отвернуться.

Выдав награду Сабату, отправился к себе.

В ту ночь в объятиях Нарсезы я вдруг вспомнил азагуршу.

[1]Термофор — грелка, в древности исполнялась в виде металлического сосуда с двумя раскрывающимися частями, в полость которых укладывали угли.

ГЛАВА 25. ВАГАРДА, ТЕЛЛИРОС. НА ПРОЩАНЬЕ

В Теллирос нас отправили следующим утром, да ещё и на повозке, я, блаженно растянувшись на лавке, хвалила Сабата за смекалку. Сразу по прибытию в Серый город нам выдали пергамент и перо, долго не думая, маг написал письмо прямо королю. Пронырливый гоблин же написал какой-то родне и уже через час смылся, мы же просидели до вечера.

Удивленный стражник звякнул ключами и отворил дверь камеры. К нам вошел гвардеец в серебряных начищенных латах и белом плаще, этакие щёголи точно не ходили по тюрьмам каждый день.

— Его высочество согласен уделить вам пару минут, — оповестил красавчик, указывая нам на выход.

Долго уговаривать не пришлось, и мы поторопились прочь.

Теллирос имел широкие улицы, мощенные серым камнем, добротные дома тут были считай у каждого, каменные двух и трехэтажные, повсюду ютились лавчонки с товарами, на улице пахло свежими булками. Оглядывала прохожих с интересом, большинство — остроухие, скромно одетые, но далеко не в лохмотьях. Были здесь и гоблины, что продавали барахло прямо со своих тележек, кое-где встретились пару орков и людей, попадались тут и дети-полукровки всех мастей. Единственно, азагуров здесь не было ни одного, по пути к серому замку мы так и не встретили желтоглазых, кажется, нашего брата тут не жаловали.

Стражник в белом плаще восседал на лошади и вел нас под гору, за нами шли ещё двое охранников. Город уходил вверх постепенно, в самом его основании возвышались горы, непрерывной цепью мелькая за крышами. Замок, к которому мы шли, был удивительным. Высоченные тонкие шпили протыкали небо, украшая фасад, дальше, за башнями замок уходил в саму гору, чьи-то умелые руки вырубили дворец прямо в скале, заботливо украсили арками, изразцами и ажурными окнами. В заходящем солнце дворец и вовсе выглядел внушительно.

Глазея по сторонам, мы прошли сначала сквозь ворота, после через добрый десяток дверей и наконец, остановились в тронной зале. Серебряный трон с острыми, взлетающими вверх, краями пустовал. Нас оставили почти у самого порога, не позволяя подойти ближе, гвардеец о чем-то переговаривался с высоким рыжеволосым магом, что караулил у трона неизвестно кого, маг кивнул и вышел. За троном имелась дубовая дверь с изразцами, вскоре за ней послышались шаги, створки распахнулись и к нам вышел сам король. Он сделал знак охране, нам разрешили подойти ближе, в зале были столь высокие потолки, что годились для а капельного[1] пения на день Солнцестояния, шаги эхом стучали по полу, я чувствовала себя неловко. Расправив плечи, отбросила робость и зашагала увереннее, так, как учили в гвардии. На троне, облаченный в черные одежды, и украшенный терновой короной из серебра, восседал смуглокожий остроухий с чёрными, смоляными волосами. Я никогда раньше таких смуглых остроухих не видела, странно было, что это вообще эльф.

Он был не молод, цепкие карие глаза следили за нами от самого входа, пробегая то по мне, то по старику. Но внимательнее всего король смотрел на Нарона. В десятке-другом шагов от трона, нам приказали остановиться, остроухие сразу принялись низко кланяться, я же не желала склонять свою спину, лишь слегка кивнув.

Маг ткнул принца локтем, Нарониэль торопливо заговорил, он сильно нервничал, от чего речь стала торопливой и сбивчивой. С едва скрываемой насмешкой и каким-то странным ликованием на него смотрел король, в глазах его плясами лукавые огни, он выслушивал принца, едва ли не растягиваясь в улыбке. Кажется, король и вовсе не особенно вслушивался в слова Нарона. Видя, что высокомерный хозяин дворца молчит, старик взял слово, вдруг сообщив, что был нянькой и этому королю.

«Так вот почему Сабат так интересовался у гоблина про Теллиарона Серого, — подумала я».

И тут старик упомянул о дочери серого короля, Нарон побледнел, глаза его растерянно посмотрели на меня: бессовестный старик так и не удосужился предупредить принца об условиях помощи от Теллироса. Я кивнула в ответ, мол, всё хорошо, принц, так и надо и поспешила отвернуться от голубых глаз, что не желали меня покидать. Король подозвал своего мага и вскоре тот привёл в тронный зал принцессу: юная, тонкая, синеглазая и белокожая, девушка была очень красива. Я уставилась на свои ботинки, не в силах видеть эту смазливую принцессу, что так и пялилась на Нарона, вскоре молодых эльфов увели, вопреки крику разума, мне было крайне неприятно смотреть на них, идущих так близко друг к другу.

Как только дверь за принцем и принцессой захлопнулась, Теллиарон Серый резко сменил тон, показав свою истинную личину:

— Сабат, если ты думаешь, что я что-то забыл, то ты ошибаешься, — резко отозвался король, карие глаза пилили дыру в собеседнике. — И не строй из себя святость, если принц не понравится Маниэль, я его как собаку вышвырну.