— Угу. Просто.
Ворчала я, как старая бабка. Но с Вадимом, всё же, пришлось перестать так тесно контактировать, видя в нём отличную опору.
Колесников немного отъехал от меня, протянул руку и подставил свою ладонь под локоть правой руки.
— Делай шаг, или я поехал за той Барби, — кивнул он в сторону выпендрёжницы в розовой юбке.
— А я потом устрою тебе тёмную в универе.
— Давай, Алёнушка. Время идёт.
Я вновь мысленно прокляла тот момент, когда согласилась поехать с Колесниковым на каток. Но прямо сейчас я нашла в себе силы, чтобы сделать шаг… и начать падать.
Одна нога поехала туда, куда я её направила, а вот другая решила, что сейчас самое время отступить.
Вадим подхватил меня под локоть. И в эту секунду я не знала, от чего мне было больнее: от того, что я, не умея, почти села на шпагат или от того, что Колесников своими жесткими пальцами явно вскрыл порез, полученный мной сегодня ночью.
— Подожди! — я резко вырвала руку из жесткого захвата его пальцев и тут же села на лёд.
Сейчас мне было плевать, что вокруг полно людей, которые могут наехать на меня или запнуться об меня сидящую.
Стиснув зубы и спрятав зажмуренные глаза за ладонями, я ждала, когда пройдёт приступ острой боли в порезе.
Только бы не разревется…
— Ты чего? — прозвучал совсем рядом обеспокоенный голос Вадима. — Алёнушка…
Его пальцы аккуратно коснулись моего плеча.
Я взяла себя в руки и отняла ладони от лица, чтобы заглянуть в глаза парню, который, оказывается, присел рядом со мной на корточки и сейчас очень беспокойно смотрел на меня, не понимая вообще, что произошло.
— Ногу подвернула? Покажи, где болит, — он начал мягко касаться моих ног через ткань джинсов.
— Кажется, подвернула, — я старалась, чтобы голос звучал ровно. Уж слишком очевидная растерянность и чувство вины плескалось в глазах Вадима.
Пока он ощупывал ноги, которые уже меня не беспокоили, я незаметно осмотрела правый рукав толстовки на наличие кровавых пятен.
Вроде, пока чисто. Но не факт, что через несколько минут с меня на закапает на светлый лёд.