Мне было тяжело, больно и… я хотел ее. Больше, чем я когда-либо хотел чего-либо в своей жизни.
Я вздрогнул, представив, как засовываю два пальца в ее сладкую киску. Она сжималась вокруг меня, стонала, и я вырывался, дразня ее, пока она не начала корчиться от желания, прежде чем засунуть те же два пальца ей в рот и потребовать, чтобы она попробовала себя.
Такие грязные, грязные мысли.
Из меня полились рваные, гортанные стоны, и я заглушил их подушкой. Я дрочил свой член кулаком, злясь на то, что чувствую, но переполненный такой сильной потребностью, что не мог заставить себя остановиться. Мышцы моих бедер напряглись, мой член стал тяжелым и набухшим в моей ладони, когда я приблизился к своему освобождению.
Так. Блядь. Неправильно.
Так. Блядь. Правильно.
Толстые потоки спермы брызнули на мой живот и покрыли мою ладонь, когда я кончил, струя за густой струей, и я продолжал сжимать свой член, накачивая его, пока мое тело не дернулось, и с моих губ не сорвался рваный, задыхающийся стон.
— Лила.
ГЛАВА 36
Лила
Непонятное давление между нами становилось все труднее игнорировать. Через месяц после нашего пребывания в Калифорнии, которое было напряженным и неловким, ситуация между мной и Мэддоксом оставалась прежней.
Мэддокс стал жестким, и расстояние между нами увеличивалось.
Я хотела бы найти способ все исправить, но было ясно, что назад дороги нет, как бы ни хотел один из нас.
Я сидела на диване, уставившись в телевизор, хотя на самом деле я не смотрела на экран, когда Мэддокс вошел в мою квартиру. У него было пустое выражение лица, а в руке он держал лист бумаги. В последний раз мы виделись два дня назад, после последних экзаменов. Этот семестр был официально закончен.
— Мы едем в Париж, — объявил он. — Я и ты.
Я и ты. Я чуть не рассмеялась, холодным, лишенным юмора смехом. Раньше это было мило, когда мы так говорили, но теперь это причиняло боль.
Я и ты. Но надолго ли, Мэддокс? Мы уже были на грани разрыва.
— Париж, почему? — прохрипела я, прежде чем прочистить горло. Я не хотела, чтобы он прочитал эмоции на моем лице.
— Через четыре дня у меня день рождения. Дорогой папочка подарил мне билеты в Париж. Точнее, он прислал их мне по почте.
Это означало, что его родители явно не планировали провести день рождения Мэддокса вместе с ним. За все годы нашего знакомства я ни разу не видела, чтобы его родители праздновали его день рождения. Ни объятий, ни любви, ни ласки. Это меня злило, так злило то, как они всегда обращались с Мэддоксом.