— Ты что? Чертов психопат? Потому что это единственное объяснение. Ни один здравомыслящий человек не считает забавным напугать кого-то другого до такой степени, что он думал, что умрет!
Я боролась с желанием ударить его и выцарапать его прекрасные глаза. Что такого в нем, что заставило меня потерять контроль над собой?
О верно. Мэддокс Коултер был мудаком.
Он склонил голову набок, уголки его губ слегка приподнялись. Затем Мэддокс издал глубокий смешок, его широкая грудь завибрировала от декадентского звука.
— Это ново, — прошептал он хриплым голосом. От этого крошечные волосы на моих голых руках встали дыбом.
— Что?
Он все еще ухмылялся. Да пошел ты, я мысленно влепила ему пощечину.
— Меня раньше обзывали многими именами. Меня ругали так много раз, что я сбился со счета около трех лет назад. Но когда меня назвали психопатом? Это впервые.
Я уставилась на него. Этот парень шутил или серьезно просто сошел с ума?
Мэддокс приблизил голову ко мне, его тело прильнуло ко мне. Он принес с собой тепло, и мне это не понравилось. Он не должен был быть теплым. Он не должен был приятно пахнуть. Он не должен был…
— Мне это нравится.
Его губы были всего в дюйме от моих. Его лицо было так близко, что я чувствовала его мятное дыхание на своей коже. Я осталась неподвижной, совершенно неподвижной. Если бы я пошевелилась, наши губы соприкоснулись бы.
Мои кулаки сжались, и я сжала их на бедрах.
— Что? — Я вздохнула.
— Мне это нравится. Ты называешь меня психопатом. Это новое. Это другое. — Он был все еще слишком близко. Он все еще ухмылялся, как гребаный псих. Он был все еще таким теплым… он все еще так хорошо пах…
Мое тело, казалось, перегревалось от его присутствия. Мое сердце забилось в груди.
— Ты сумасшедший, — прошептала я.
В его глазах мелькнуло что-то озорное и плутовское.
— Хочешь увидеть, насколько я сумасшедший, Сладкая Щечка?
ГЛАВА 9