Сердце призрака

Когда я выпустил ее из рук, она стала моим новым сердцем.

С дребезгом трепещущих костей я отвел ладонь в сторону.

Несмотря на то что Гнев уже давно исчез, я все равно не смог себя перебороть и взглянул на дверной проем.

Конечно же, там было пусто. Та часть души, которую он олицетворял, теперь была заперта в моей груди и связана со всеми остальными предметом столь же незначительным, как и моя уверенность в том, что… я поступил правильно.

Глава сорок пятая. Стефани

Оставив Чарли на попечение нашей знакомой под предлогом того, что мне нужно было присматривать за папой, мы с Лукасом покинули клинику. И, наконец, во время нашей поездки к остальным членам команды, я во всем ему созналась. Начиная со снимков, обнаруженных на чердаке, и заканчивая рассказом о первой встрече с Эриком. И о том, что он предупреждал меня о Зедоке, чье имя нельзя произносить вслух. Еще я упомянула жуткие могилы на заднем дворе и то, что, обнаружив на одной из них выгравированное имя Эрика, принялась разыскивать Лукаса в надежде найти ответы на волнующие меня вопросы. Я даже осмелилась рассказать ему о том, что Эрик категорически запретил водить домой исследователей паранормальных явлений, и о случае с белой простыней. И о своем обещании его освободить. Хотя я не стала вдаваться в детали… нашего поцелуя. И всех тех вещей, в которых Эрик признался мне перед тем, как прикоснулся к моим губам.

Но сейчас все стало гораздо сложнее. И после того, что произошло между нами на танцах, я думала, что наш с Эриком поцелуй еще сильнее усугубит мое положение. Вместо этого я решила пересказать Лукасу события прошлой ночи. Например, то, что ни с того ни с сего Чарли начала бродить по дому, а гигантская люстра обрушилась на моего отца и сломала ему ногу.

Что же касается ответов на поставленные вопросы, мне было нечего ему предложить. Все, что у меня имелось, это разбросанные повсюду части мозаики и беспорядочная бессмыслица в голове, которую Лукас любезно позволил бросить к его ногам.

Тем не менее, пока я в красках описывала все случившееся, включая эпичное сражение Эрика с другими темными фигурами и то, что благодаря ему я все-таки освободилась, Лукас держался за руль с совершенно бесстрастным выражением лица, проявляя ко мне безграничное терпение. Тут надо отдать ему должное. Еще я не забыла рассказать ему о другой «Молдавии» и о том, как Эрик вытолкнул меня из своего мира незадолго до того, как на папу обрушилась огромная люстра.

– Почему ты не рассказала об этом раньше? – Этого вопроса я и ожидала. – Например, о загадочных снах. И об Эрике. Это он запретил тебе об этом говорить?

– Нет, – нервно ответила я. – Просто мне потребовалось немало времени, чтобы понять, сны это или реальность. И, кроме того… Я не хотела, чтобы ты думал, что Шарлотта права насчет меня.

После моих слов он некоторое время ехал молча, а затем сделал еще один поворот к месту назначения. Стоило мне подумать, что он так и будет молчать до конца пути, Лукас выдал следующее:

– Он тебе небезразличен.

Я обернулась, чтобы посмотреть на него, но Лукас не сводил глаз с дороги. Как ни странно, вместо ревнивого голоса я услышала нечто другое, напоминающее тревогу в симбиозе с недоверием.

– Мне нужно домой из-за отца, – спустя несколько секунд я оборвала тишину. – Но по-настоящему я хочу вернуться из-за Эрика.

Все, что волновало меня в этот момент, – это то, что Лукас обо мне подумает. После всего сказанного он резко замолчал, а затем, не доезжая до кафе, в котором мы договорились встретиться с ребятами, он с легкостью припарковался у обочины, словно для него, в отличие от меня, это было плевое дело.

Поэтому я решила, что больше он не хотел иметь со мной ничего общего.

Выключив зажигание, Лукас собирался мне что-то сказать, но в последнюю секунду решил сдержаться.

Я так и знала. В любой момент он мог обвинить меня во лжи и посоветовать обратиться за помощью к профессионалам. Затем он выгонит меня из машины и больше никогда не…

– Я тебе верю, – произнес он.