Потёрла засохшую грязь на виске и махнула рукой — отмоется, и пустила набираться воду.
Ванна была небольшая, и пока я сбрасывала форменную одежду, запихивала её в бак очистки («Только форму! На больше не хватит!» — предупреждал Шеф Усатый, когда заселял меня), как раз наполнилась до середины, и я с блаженным стоном, нет, пожалуй, подвыванием, залезла в воду.
Вода… Вода была такой, как надо: тёплой, с приятным хвойным запахом. Успокаивающей. И скованные напряжением мышцы стали расслабляться, мысли замедлились и потеряли половину энтузиазма, а жажда деятельности погибла в… ну просто погибла.
«Надо… что-то… приготовить», — ленивая мысль неспешно проплыла ленивая мысль и удалилась в неизвестном направлении. Но… не хочется. Кусимира покормить надо… но ведь он ещё не пришёл.
С кошачьего дежурства не вернулся?.. Или по своим ангельским (тут меня всегда на смех пробивало, и сейчас тоже губы растянулись в слабой улыбке) делам упорхнул? Я уже не удивлялась его внезапным исчезновениям и таким же неожиданным явлениям.
Нет… не буду ничего готовить… сделаю себе чаю… горячего… и завалюсь на кровать…
Глаза слипались. С большим трудом намылилась, а выползти из ванны заставила себя только потому, что чайник — монстр знакомой конструкции — уже во всю булькал на плите. Натянула свитер и гамаши, свой любимый вязаный костюм, над которым мой Усатый Шеф так долго потешался. А, пусть. Зато тепло.
Я уткнулась носом в сгиб локтя, вдохнула запах шерсти и снова улыбнулась. С запахами в этом мире было здорово, целая промышленность работала в этом направлении, а я стала фанаткой и транжирой, создавая себе тёплую домашнюю атмосферу, уютные милые вещи и… радость на каждый день.
Доползла до кухни. Так, чай. Не совсем, конечно, байховый, скорее жжёный сахар, но!.. С отдушками, с вареньем, с хорошим настроеньем.
— Ку-ся! — усталый контрольный зов.
Нет, я не ждала, что он вылезет из неожиданного места и помчится, подволакивая крылья, к своей миске. Просто… позвала на всякий случай, чтобы потом с чистой совестью завалиться в кровать и не мучиться по поводу того, что не покормила крылато-лысого беднягу.
Чашка приятно грела ладони, я клевала носом и, не выпив и половины, пошла в комнату. Ароматное бельё, упругая подушка, тёплое пушистое одеяло (а куда ещё девать деньги одинокой девчонке, жаждущей приходить с работы домой?)… Зевнула. Всё. Спать.
Улыбнулась, закрыла глаза.
Мягкая подушка мигом стала Кусимиром, что лежал на верхней панели пульта управления Вратами, а я снова была в своей кабине стюарда. Стюардесса, ага. Ха-ха! Снова силуэт всадника в зеркале Левых Врат, снова сердце бьётся чаще. Только это не радость от встречи. Это тревога. И тревога нарастает. Боль, боль страшного предчувствия.
Нет! Клайвер, не ходи! Стой там!
— Клайвер! Стой! — крик срывается с губ, да только звука нет, горло сухое, и даже хрипа не получается извлечь из связок. Голоса нет, и я не смогу предупредить, остановить Клайвера!
Нет!
Бью по контроль-камню раскрытой ладонью, и морда лошади, что уже разомкнула радужную плёнку, вытягивает на эту сторону шею, круп, вот сам Клайвер. Но Врата сереют, и бру Орбэ сереет вместе с ними и осыпается пеплом.
А я кричу, беззвучно, немо, и от этого ужас в душе становится только сильнее.
Что-то мягкое мазнуло по лицу. Я открыла глаза — это Кусимир вылизывался рядом со мной. А у меня… У меня просто кошмар.