Идеальная Эльза

22
18
20
22
24
26
28
30

Кристиан уважал Агнес, и ее прямой и бестрепетный вопрос вдруг остро напомнил об Эльзе и их рaзмолвке.

И тогда Кристиан подумал, что не только Ганс несется к пропасти на всех парах.

Миллион гульденов стоили жизни одного оборванца, тут Кристиан не корчил из себя моралиста.

Но они не стоили потери Эльзы Лоттар.

«Ты тряпка, Кристиан», - сказал он самому себе, ощущая бессилие и злость одновременно.

Для благотворительного фонда Катарина сняла небольшую конторку на пересечении Портовой улицы и бульвара Маргариток. Тонкая грань между двумя мирами.

Толкнув тяжелую дверь, Кристиан вошел внутрь и застал Гертруду Штайн, которая поила Ганса чаем. Целая тарелка с нетронутыми булочками яснее ясного говорила о том, в каком плачевном Ганс состоянии, - обычно любая еда просто исчезала в нем.

Из соседней комнаты раздавался стук клавиш печатной машинки, и Кристиан прикрыл глаза, вслушиваясь в него, как в мелодию. Он узнал бы этот ритм из тысячи, потому что слышал его на протяжении множества лет. Это печатала Катарина.

– Эрре? – Ганс вскочил на нoги, едва не опрокинув булочки. Его уши были пунцовыми.

Кристиан молча распахнул перед ним дверь, предлагая вернуться к своим обязанностям,и Ганс, бросив выразительно-щенячий взгляд на Гėртруду, понуро побрел прочь.

Это было воистину жалкое зрелище.

– Чаю? – безмятежно предложила Γертруда.

– Спасибо, - Кристиан сел на кресло, покинутое Гансом,и внимательно посмотрел на свою будущую родственницу. Ничто не выдавалo в ней волнения.

– Меня кое-что тревожит, - начал Кристиан, когда они обсудили строительство больницы и меню благотворительных столовых.

– Что же? - показалось, что Гертруда вся подобралась, приготовившись то ли к обороне, а то ли к нападению.

– Ганс, – прямо сказал Кристиан.

Ни один мускул не дрогнул в прекрасном лице Гертруды.

– Беспокоитесь за репутацию своего кузена? - с мягкой насмешкой уточнила она.

– Что? Боже, - Кристиан рассмеялся. - Поверьте, меньше всего в данной ситуации меня тревожит Стефан. Что бы с ним ни случилось, он все это заслужил.

Вот теперь Гертруда удивилась.