Был яркий и солнечный осенний день, и в прозрачном воздухе уже ощущалась близость зимы.
Траппу было холодно в парадном мундире, золотое шитье царапало шею, а войска, собранные Розвеллом и Своном, удручали своей неоднородностью.
В нормальные времена он бы в жизни не позволил этому сброду предстать перед королем, но сейчас выбирать не приходилось.
Хорошо, если обойдется без очередного кровопролития.
За его спиной собрались редкие представители влиятельных семей, выбравшие сегодня Траппа. Но многие предпочитали прятаться по домам, сказываясь больными, или спешно покидали столицу, надеясь пересидеть в загородных усадьбах смутные времена.
Небольшой отряд из ничтожного десятка людей появился со стороны тракта, и вскоре генерал уже смог различить высокую фигуру отца и приземистую — Джонни.
В полном королевском облачении щенок показался чужим и незнакомым, его черты лица сделались резче, он стал сильнее походить на старого короля Ричарда.
Трапп скосил глаза вниз, посмотрел на лужи и решил не слезать с лошади. Он как-нибудь потом заново присягнет королю.
— Ваше Величество, — он коротко поклонился из седла и не сдержал улыбки.
Джонни тоже улыбнулся в ответ, как улыбался генералу всегда, когда тот шумно заваливался во дворец, требуя вина, еды и «этого мальчишку, чтобы поиграть». Он тащил ему мечи, щиты и кинжалы со всего мира, учил стрелять и фехтовать, но Джонни оставался невыразимо далек от всего, что связано с оружием и войной. Он предпочитал музыку и рисование, чем ужасно бесил своего отца. «Сделай с этим что-нибудь», — требовал он у Траппа, и генерал таскал за собой наследного принца по борделям и скачкам, по казармам и портовым притонам, но Джонни зевал, маялся и страдал от скуки.
Могли ли десять лет с советником Траппом превратить щенка в короля?
Отец был старым придворным лисом, способным создать самую хитроумную интригу на пустом месте. Как король Ричард считал, что от его законного наследника мало будет прока, так и на Траппа не возлагалось особых надежд. Отец раздражался от его простодушия, неумения разбираться в политике и нежелания часто бывать в столице. «Всё, что у тебя есть, — говорил он, — это везение дурака».
Сейчас, глядя на улыбку Джонни и суровое лицо отца, Трапп ощутил себя листиком на ветру, которого швыряет по земле из стороны в сторону и от которого мало что зависит. Чужая сильная воля привела его в эту точку, и желание взбрыкнуть подступало к горлу.
«Всё хорошо, — попытался убедить он себя. — Ты искал Джонни, и вот он перед тобой. Совершенно невероятным образом живой и здоровый. Чудо, на которое ты не смел надеяться».
Но все равно было что-то невероятно унизительное в спокойном отцовском прищуре, как будто Трапп стоял перед всеми голым.
Какое-то движение произошло в задних рядах, раздался крик капитана Свона «Пропустите эту женщину», охрана разомкнулась, и вперед выехала Гиацинта во всем своем блеске.
На ней было бархатное темно-бордовое платье для верховой езды, кокетливая шляпка, в ушах сверкали алмазы, а грудь, традиционно, едва не выпрыгивала из низкого декольте.
В сиянии этой женщины не осталось ни следа от ночной надломленности, и она была столь прекрасна, будто не занималась любовью всю ночь до полного изнеможения.
Залюбовавшись изяществом безупречной осанки, Трапп не сразу заметил Шарля Стетфилда за её спиной.
Горгона подъехала ближе, легко слетела со своей лошади и без секунды сомнения присела в глубоком реверансе посреди осенней грязи.
ebooksa