Гиацинта закатила такой торжественный обед, как будто столица находилась на пике своего процветания.
— Господи, — сказал Джонни, уплетая за обе щеки, — сто лет так вкусно не ел.
Незаметная прислуга тенями скользила за их спинами, шустро меняя блюда.
Розвелл и Трапп сидели по обе руки от короля. Советник оказался напротив горгоны, и время от времени они бросали друг на друга осторожные взгляды.
Шарль Стетфилд находился дальше всех и вступать в беседу не торопился.
Кажется, пытки Варкса действительно нанесли ощутимый вред его здоровью, и на бледном лбу выступала испарина.
— Почему вы не связались со мной, Ваше Величество? — с отеческой ревностью спросил Розвелл.
— Советник Трапп не разрешил, — простодушно ответил Джонни. — Он сказал, что Бронксы в жизни нам не дадут уехать с Траппом к морю, и что наша наивность сродни глупости…
— Я не был наивным, — оскорбился Розвелл. — Я очень хорошо спрятал генерала.
— И оставил короля у Бронксов, — фыркнул советник Трапп. — Ладно хоть у меня хватило мозгов сообразить что к чему и помочь Его Величеству бежать. Жаль, что я еще тогда не добрался до Стива, но его слишком хорошо охраняли.
— Как давно вы вернулись из Джентри? — спросил генерал у отца.
— Примерно три года назад.
— После последней ссоры с Чарльзом?
— Этот мальчишка то и дело лез не в свое дело, — раздраженно отозвался отец. — Вынь и положь ему Бенедикта! Мне самому понадобилось очень много лет, чтобы разыскать тебя в Изумрудном замке. Представь мое разочарование, когда выяснилось, что ты десять лет только и делал, что пьянствовал и пас коров! Прозябал в нищете с чокнутой старухой…
— Эухения не старуха, — с достоинством возразил генерал.
— Какого черта ты превратился в деревенского медведя, вместо того, чтобы вернуться в столицу и начать бороться за свое честное имя? — спросил отец сердито.
— Так получилось, — кротко ответил Трапп, который и сам себе нередко задавал этот вопрос.
— Неудивительно, что пришлось тебя мотивировать, — проворчал отец.
— Что? — спросил Трапп.
Джонни глазами показал ему на Гиацинту.