Горгона и генерал

От неожиданности Трапп едва не уронил её мимо кровати.

— Эй, — возмутилась горгона, цепляясь за него, как кошка.

— Куда со мной? На флот? — опешил Трапп. — Да меня адмирал Лестедж даже на самое убогое суденышко с женщиной не пустит! Ты же знаешь этих моряков с их суевериями.

— Ну ты великий генерал или нет?

— Гиацинта, — простонал Трапп, — ты спятила?

Она уселась на кровати и потянула вниз рукава платья. Он отвернулся.

— Все равно нет! Я же не кукла на веревочках, чтобы исполнять все твои прихоти!

— Уверен? — шепнула гематома, обвивая его руками и ногами. — Уверен-уверен?

33

Верный своему слову, Трапп действительно провел трое суток перед отъездом в постели Гиацинты. Впервые в своей жизни он остался так надолго наедине с женщиной, и время казалось скользящей по стеклу каплей — медленно, но неумолимо оно стекало вниз.

В этом доме еще не было слуг, и только Паркер наведывался по утрам, оставляя корзины с едой и короткие записки с новостями. Трапп лично поддерживал огонь в каминах, не утруждая себя ни одеждой, ни какими-либо другими заботами.

В эти дни их ласки не были страстными или исступленными, как это бывало после ссор или разлук, но были преисполнены нежного пресыщения, неторопливости и какой-то неведомой прежде доверительности.

— Между прочим, — как-то заметила горгона, когда они глухой ночью вдруг вспомнили про еду, — ты меня изрядно разочаровал.

— Опять? — не удивился Трапп, с хрустом откусывая от крупного яркого яблока. — Что я сделал на этот раз?

— Кажется, твое влияние на короля преувеличено. Господи боже, ты даже не смог вытащить из тюрьмы женщину, не прыгая по указке какого-то там Ганга. Не так уж велик великий генерал.

— Старею, — согласился с ней Трапп, нисколько не расстроившись.

— Как непредсказуема жизнь, — с притворной грустью произнесла гематома, — еще недавно я была фавориткой короля, а теперь всего лишь любовница женатого стареющего вояки. Положение, не приносящее мне ни денег, ни славы.

— Тебе опять нужны деньги? Сколько на этот раз?

Гиацинта насмешливо прищурилась и назвала ту самую сумму, которой Трапп мог свободно распоряжаться без продажи имений или наследственных предприятий.

— Какая прекрасная осведомленность, — расхохотался он и расцеловал её. — Ты же моя умница!