— Надин, дорогая, мне кажется, ты забыла, для чего отправилась в башню пустоты, — мягко продолжал Денни, но теперь я видела, насколько фальшивым он был. — Мы хотим уничтожить Пустоту.
Пустоту. Не ее магистра. А ты делаешь все, чтобы навредить Андре. Он не виноват, что она избрала его.
— Тебя ли я слышу? — рассмеялся Денни. — Неужели этот жуткий тип тебя околдовал? Поверь мне, Надин, он не заслуживает твоей дружбы. Андре Вейран — убийца. Человек, из-за которого свершился прорыв тьмы и пустоты пять лет назад.
— Ты лжешь! — выпалила я.
— Если бы. Если бы, дорогая моя. Но ведь именно он убил светлого магистра и темного, поговаривают, тоже. Из-за него возникла угроза равновесию.
— Но это было в прошлом.
— Люди не меняются. Когда ты уже станешь достаточно взрослой, чтобы понять это? — Денни перехватил пальцами мой подбородок и заставил смотреть ему в глаза. — Подумай сама, Надин. Ты ведь видела, как он поступил с моими людьми.
— Андре думал, что это враги.
— Кем бы они ни были, он убил их легко, не задумываясь, будто для него это в порядке вещей. Неужели тебя ни на миг это не насторожило?
— Я… не знаю, — опустила голову, потому что и сама думала об этом до того, как поняла, что безнадежно люблю Андре. Только первый ужас забылся, и теперь я вспоминала об этом… да проще признать, что вообще не вспоминала.
— Вот видишь, Надин, — покачал головой Денни. — А ты поддалась темному обаянию магистра. Знаешь что? Не надо тебе возвращаться в башню. Дальше я справлюсь и сам.
— Нет! — воскликнула поспешно. — Нет, Денни, не стоит. Раз уж это моя задача, то и возвращаться мне. Тем более мы так и не узнали, кто ставил печати. Вот я вернусь — и узнаю.
— Умница, милая. — Бывший друг мягко коснулся волос рукой. — Иди, и как только узнаешь хоть что-то, пиши.
— До встречи.
И я поспешила прочь, пока он снова не кинулся целовать. Зачем же позвал меня Денни? Спросить об успехах можно было и через визор. Хотел убедиться, что все еще на его стороне? Вряд ли он в этом убедился. Увы, мне не удалось быть достаточно убедительной. Но теперь главное — предупредить Андре, что, видимо, нам стоит ждать неприятностей. Я ускорила шаг, но когда впереди замаячила громада башни пустоты, сердце ушло в пятки. В окошках моей комнаты горел свет, а я потушила светильник, когда уходила. Это могло значить одно — Андре не спит.
Другие ингредиенты, да? Слушать было смешно. Я только проверил, чтобы мне не подсунули яд… Как в прошлый раз? Наверное, я был безумцем, когда поверил Надин на слово. Но она говорила так уверенно, и Пустота подтвердила… Впрочем, у Пустоты всегда свои планы, и чаще всего они не имеют ничего общего с моими. Вот и сейчас я чувствовал не только другие травы, но и наговор. Снотворное. Всего лишь обычное ведьминское снотворное. Зачем? Спрашивать не стал. Вместо этого выпил — вреда оно мне не причинит. Наговор незаметно убрал, а травы — всего лишь травы.
Надин заметно нервничала. То и дело поправляла волосы, комкала подол платья. Я решил, что достаточно фарса. Поцеловал ее и поднялся в свою комнату. Даже лег, сквозь пустоту отслеживая каждое ее перемещение. Долго следить не пришлось — четверть часа спустя Надин бежала от башни прочь. А вот куда, только предстояло узнать.
Свое новое изобретение давно уже перенес с первого этажа в комнату. Настал его час! Сдернул с зеркала черную ткань и уставился на свое отражение. Стоит признать, выглядел скверно. Глаза лихорадочно горели, дыхание было рваным — и будто с трудом вырывалось наружу. Жалок! Я просто жалок, только и всего. Но в глубине души все равно не верил, что Надин могла меня предать. Поэтому настроился — и увидел ее. Надин бежала по темным улицам, все время оглядываясь, будто стану гнаться за ней. Один раз даже споткнулась, и я вздрогнул — как бы не упала. А затем декорации сменились. Она вошла в дом, и рядом с ней появился чужой. Высокий русоволосый мужчина с мелкими, неприятными чертами лица, которые добавляли его облику что-то рыбье. Или это мне так казалось?
Я смотрел на отражение в зеркале — и чувствовал, как жуткая мертвенная улыбка кривит губы. Надин стояла рядом со своим… другом. Я не видел ее лица, зато видел его. И в светлых глазах читалась похоть. Вот он коснулся ее щеки будто невзначай, по-дружески. Вот наклонился чуть вперед, целуя. Задохнувшись от ненависти, я даже не сразу услышал, о чем они говорят.