Тут и Рон заметил неподвижно сидящую серую сову. Большеголовая неясыть внимательно смотрела на людей.
– Глазищи у неё… словно два блюдца, – сказал Рон.
Сова уставилась на мальчика, словно хотела спросить: зачем явился в мои владения?
– Говорят, что днём совы плохо видят, – поделился Рон услышанным в школе.
– Ошибаются люди. Охотится неясыть больше ночью, но в пору белых ночей ищет добычу и днём. Хватает иной раз зайчонка или птицу. На глаза попадается редко. Так что нам повезло.
– Красивая… – сказал Рон.
Когда они возвратились к дому, Якоба на месте не оказалось.
– Не говорил, куда ушёл? – спросил Эйнар жену.
– Нет… Думала, отдыхает в доме. Может, на речку отправился?
– Подождём…
К вечеру Якоб не возвратился. Когда долго думаешь об одном и том, в голову лезут всякие мысли. Эйнар забеспокоился.
– Пойду искать…
– Папа, я с тобой… – попросил Рон.
– Пошли, сынок.
Над рекой клубился туман. В белой пелене утонули берег и лес. На том месте, где предположительно сидел Якоб, валялись примятые окурки, обёртки от конфет. Не оказалось поблизости и причаленной лодки. В беспокойстве Эйнар с Роном прошли берегом по течению реки. Дальше начиналась топь.
– Якоб! – Остановившись, крикнул Эйнар. – Я-коб!
– Якоб! Я-коб!.. – ответило эхо.
– Дядя Якоб! – повторил зов Рон.
– Дядя Якоб!.. – снова ответило эхо.
Они долго стояли в молчании. Ни голоса, ни птичьего крика в тумане не услышали.