Смазливая и расторопная, Грета не засиделась в старых девах. Мужа нашла предприимчивого: Пьер Ростан владел магазином электроники. На женщин не заглядывался, жил как порядочный и усердный семьянин. Согласие в доме для него было всего дороже.
После замужества Грета остепенилась. При поддержке Пьера открыла бакалейную лавку. Однако старое не давало покоя, влекло романтикой открытий и солидными деньгами. Втайне от мужа занялась Грета эскорт-услугами. Среди клиентов её фирмы оказалось немало состоятельных персон и чиновников, занимающих достойное место в обществе.
В числе клиентов мадам Ростан оказался и Рэнделл Тобиас, доверенное лицо президента США. Тобиас и его супруга щедро жертвовали деньги Республиканской партии, её кандидатам в пору выборов.
В один прекрасный день раздался звонок из Белого дома, и Тобиасу сообщили:
– Вы значитесь кандидатом на должность координатора программы Президента по борьбе со СПИДом.
И вскоре Рэнделла Тобиаса назначили координатором программы с бюджетом пятнадцать миллиардов долларов.
Распоряжаясь таким фондом, Тобиас пропагандировал половое воздержание, строго требовал от стран-получателей американской помощи пресечь проституцию, обличал международную торговлю людьми. Государственный секретарь Кондолиза Райс публично хвалила Тобиаса: «У Рэнди Тобиаса было много в жизни разных ролей, но не было более важной, чем нынешняя – распределять по странам мира сострадание Америки».
А через неделю после похвального слова Райс, координатора Тобиаса пригласили на допрос в офис федерального окружного прокурора. Оказалось, борец с проституцией часто прибегал к услугам мадам Ростан, и она поставляла ему хорошеньких девушек для сопровождения в странах, куда Тобиас прилетал с проверкой.
Приближение неприятностей Грета почувствовала во время поездки в Москву. Кредитная карта мадам Ростан перестала работать. Грета поняла: банковские чета заблокированы. Хорошо, в Москве оказались сотрудники её компании, ссудили деньгами. Пришлось срочно вылететь в Париж.
Мадам легко отделалась. Её оштрафовали за правонарушение и отпустили с миром. Да и придраться, собственно, было не к чему. Под началом Греты трудились девушки в качестве помощников, секретарей или консультантов.
Дальнейшие их взаимоотношения с господами – осознанный добровольный выбор.
Писать о семейном разладе в доме Пьера Ростана было нечего. Рассказами о судебных тяжбах звёзд эстрады и кино пестрят страницы не только бульварных газет, но и официальных изданий. О телевидении уж и говорить нечего. Пишут и сообщают репортёры о выпивках и драках, о болезнях знаменитостей, их арестах и штрафах за нарушение закона. Доходит и до королевских фамилий. Разводы, раздел капиталов с перетряхиванием постельного белья, – всё это уже набило оскомину.
Получалось, что слетал Говард в Париж напрасно. Ну, пожалеет неврастеника Пьера, раскритикует бесчувственную Грету, а кто пожалеет её, молодую и красивую, жаждущую мужской ласки. Или превратиться ей в монашенку, забыть мирские дела, плакаться в церкви перед иконой Богородицы? Но это будет несправедливо и жестоко.
Говард вспоминал Хилеви, в нём пробуждалось сочувствие к ней, давило угрызение совести. Был бы импотент, как Пьер Ростан, другой разговор. Нет же, здоровый мужик, а откладывал намерение иметь сына или дочь, отодвигал из боязни, что затянет быт, пойдут соски да пелёнки, а ему хотелось находиться в гуще событий, хотелось, чтоб говорили о нём как о журналисте, который умеет добыть материал и пробудить общественное мнение.
– Ты веришь Грете? – спросил Лундстрем.
– Не знаю, кому верить. Связавшись с Лигой Добровольной Смерти, насмотрелся и наслушался такого, что оторопь берёт. Складывается впечатление, что у людей не осталось ничего святого. Знаешь… – Рон понизил голос: – Они и в Бога верят так, на всякий случай. Он трудится для них «весь век Свой», а они пожинают плоды… Но такого быть не может! И Грета хитрит, выставляет себя этакой страдалицей и бессребреницей, а на деле…
– Есть люди, чья внутренняя суть доминирует, – ответил Гарри. – Как хамелеон меняет цвет кожи, оказавшись в иной среде, так и эти человеки легко подстраиваются под обстоятельства, лгут и льстят, творят зло, пользуясь ситуацией. И становятся в итоге жертвой собственного произвола. Да, от них отвернулись боги. Они одни в этом водовороте бытия. Выжди. И тебе откроется истина…
Прошёл месяц. Говард и думать перестал о поездке в Париж. Диск с записью беседы с Гретой Ростан отправил в архив. Черновые материалы никогда не выбрасывает: спохватишься спустя какое-то время, иной текст нужен позарез, а его нет. И жалеешь, себя ругаешь, но поделать ничего не в силах. По этой причине Говард хранит любую запись или документ годами. Хлеба не просят.
И вдруг звонок от Эмиля Дея:
– Срочно свяжитесь с Лундстремом! Он в Париже! Ждёт вашего звонка!
ebooksa