— Тогда, в первом эпизоде вашего интервью, он заявил, что не делал этого.
— Верно. — Она отпивает глоток какао.
Я понимаю ее. Тринити не хотела расставаться с семейной историей. Я могу понять, почему она так поступила. Решила сделать этот подкаст.
Тринити ставит кружку на стол, но обнимает ее ладонями ради тепла.
— И потом, чем дольше я слушала его и чем больше говорила с людьми, тем больше я начинала размышлять: да, возможно, он сознался ради защиты меня и мой матери. Я
Она делает паузу. Выражение ее лица становится более жестким, взгляд впивается в меня.
— А вы допустили это, Рэйчел. Вы и детектив Люк О’Лири. Понимаете? — ее глаза гневно сверкают. — Думаю, вы знали, что все не так, как кажется. В деле было много неувязок. Но вы поверили ему, когда он сознался, и теперь я хочу знать почему. Я спрашиваю, Рэйчел, что
— Это нелепо. Я…
— Разве? — Тринити подается вперед. — Я знаю, как действуют эти тюремные банды, Рэйчел. У моего отца на шее была татуировка, выдававшая его принадлежность к одной из таких банд. В виде паутины. Я провела исследование: это метка «Всадников Дьявола». Байкерская шайка, известная своими связями с наркодилерами. Есть связи с «Красными скорпионами» и «Змеиными головами». Если член банды или сам босс хочет убить кого-то на воле или в тюрьме, он добивается этого. Колючая проволока еще никого не защитила.
Мое сердце громко стучит. Мне трудно дышать.
— Мой отец хотел кого-то разоблачить. Попросту говоря, этот кто-то не хотел этого допустить и остановил его. Убил его.
— Я приехала для того, чтобы задать вашему отцу несколько вопросов, Тринити. Потому что теперь я не меньше вас заинтересована в раскрытии истины.
Она делано смеется.
— Я еще не озвучила все свои записи с ним. Есть кое-что еще.
— Что вы имеете в виду?
— Еще одна видеозапись. — Она смотрит мне в глаза. — Там отец подробно рассказывает о том, почему солгала ваша дочь Мэдди.
Тринити
Сейчас
Лицо Рэйчел каменеет, когда она смотрит на меня. Мои слова повисают между нами, как нечто осязаемое.