— Кровотечение из носа. Хм-мм… Хм-мм… — Патологоанатом смотрит через увеличительное стекло. — Похоже на термический ожог на внутренней стороне левой ноздри. — Она наклоняется ближе. — И круглая красная отметина в центре лба. Сделана чем-то горячим.
Вспышка фотокамеры.
— Вроде зажженной сигареты? — спрашивает Люк.
Я смотрю на него.
— Я видел такое раньше, — тихо объясняет он. — Обычно на внутренней стороне рук. К сожалению, чаще всего у детей.
Доктор Бекманн кивает.
— Травмы соответствуют ожогам от сигарет.
— Кто-то ткнул сигаретой ей в лоб? — спрашиваю я.
— И, возможно, в ноздрю, — Бекманн указывает пальцем.
В морге воцаряется тишина. Мне становится тошно.
Врач берет пинцет и начинает извлекать мусор из ранок и ссадин на лбу и щеках Лиины.
— Мелкие камешки, грязь, сосновые иглы… и кусочки коры. Волокнистая кора.
Она кладет вынутые кусочки в металлическую кювету, принесенную ассистентом.
— Техники-криминалисты нашли кровь у подножия кедра, растущего под мостом Дьявола с северной стороны, — говорю я. — Это может быть кедровая кора?
— Скоро узнаем, после сравнения образцов и группы крови, — говорит Люк, чье внимание приковано к телу.
— Синяки вдоль ключичной кости, — говорит доктор Бекманн, продолжающая внешний осмотр. — Крупный синяк с левой стороны гортани. Судя по всему, нанесен рубящим ударом ребра ладони, как в карате. Красные отметины на обеих плечах… Необычная симметрия, почти круговая хватка с каждой стороны. — Патологоанатом открывает рот Лиины. — Зубы стиснуты, язык прокушен.
Я впадаю в легкий транс, когда начинается осмотр на признаки изнасилования.
— Свидетельства генитальной травмы — вагинальные разрывы.
Я мысленно возвращаюсь к своей дочери. Гнев стискивает горло.
— Значит… она подверглась изнасилованию?