– Я смотрю, карьера пошла вверх, да, Совина? – послышался змеиный шепот по правую руку от меня.
– Что вам нужно? Поболтать? Так я думаю, вы можете найти себе более словоохотливого собеседника, Элла Робертовна, – в открытую язвила я, поражаясь собственной смелости. Раньше в ответ на реплики и гадости этой дамочки я и пикнуть боялась, а теперь… откуда набралась решимости, не представляю.
– Зубки отрастила?
– Шипы. Длинные и ядовитые. Защищают от таки,х как вы.
– Это каких это?
– Готовых выставлять обычных рядовых журналистов, как пешки, на убой! – прорычала я. – Когда вам выгодно и где выгодно. Скажите, это ведь Стас, да? – все-таки не выдержала и повернулась. – Он предатель, который слил вам коллекцию Броневицкого? – сжала ладошки до боли от впившихся в кожу ноготков. – Зачем? Или, точнее, зачем вам нужна была я, если у вас на фирме уже был свой человек? – чем дальше говорю, тем больше распаляю огонь гнева, пылающий глубоко в душе. Обида за то, что эта беспринципная стерва “слила” меня даже глазом не моргнув.
Дыши, Совина.
Дыши!
Элла встретила мой взгляд задумчивой улыбкой, пробежала по моему платью стоимостью как вся ее жизнь презрительным и полыхнувшим завистью взглядом и фыркнула:
– Потрясающее платье! – моментально переводя разговор в другое русло. Мастерски свернув с темы и не ответив ни на один из моих вопросов. Хотя, а чего я ждала? Что она так просто своих “сообщников” выдаст?
– Не жалуюсь. Благодарю за вашу высокую оценку.
– Жаль, твое. И на тебе. На простой девчонке, которая его ничем не заслужила. Разве что…
– А мне жаль! – настойчиво перебила я, дабы из поганого рта мерзкой женщины не вылетела очередная гадость, – жаль, что такие, как вы, будут всю жизнь вариться в собственной желчи. Жить в вечной погоне за сенсацией, готовые на любую гадость и низость. За сенсацией, которую никогда так и не получат! Все возвращается бумерангом, Элла Робертовна. Вы выставили меня виноватой и даже не соизволили извиниться и объясниться, и однажды ровно то же самое может случиться и с вами. Советую быть осторожней.
Ух, так ее, Лерчик! Горжусь собой. Ай, да я!
Эллу аж перекосило, бедняжку.
– Ты мне надумала угрожать, мелкая мерзавка? – прошипела стерва Элла. – Совсем осмелела или надеешься, что твой любовничек Троицкий вступится за тебя? За девку без имени, без роду, без денег!
– Надумала предупреждать. Ни на чью защиту я не надеюсь, просто карма, она такая. Бьет неожиданно.
– Держи-ка ты свой язычок за зубами! Или забыла? Что у меня есть на тебя компромат, который по одному щелчку моих пальцев сотрет тебя и твою репутацию в пыль, Валерия! – понизила голос до шипения женщина, надвигаясь как грозовая туча.
Мирон, со сцены наблюдавший все это время за нашим шипяще–рычащим разговором, сбился с “речи” и выразительно вскинул бровь. Спрашивая взглядом, все ли у меня хорошо. Я улыбнулась приободряюще, кивнула, и когда мой мужчина, удостоверившись, что я справлюсь сама, продолжил перечислять имена и компании спонсоров благотворительного вечера, я вернулась к вопросу Эллы. Что она там сказала? Компромат? Не забыла ли я?
Ха.