Я пожимаю плечами. Может быть…
— С Новым годом, Степ, — протягивает руку Титов.
Папа отвечает на рукопожатие и приобнимает Титова, хлопнув по плечу.
— Рад видеть!
Отхожу в сторонку и наблюдаю за мужчинами, крепко сжимая в руках коробочку, которую передал мне Дан. Пока папа, отвлекшись на Богдана, отворачивается, прячу ее в карман пуховика.
— Извини, — говорит Дан. — Отказывался. А ехал из офиса, и колеса сами привезли к вам.
— Ну, вот и отлично. Давай, присоединяйся. Жаль только, будешь выделяться прикидом.
— Да, я смотрю у вас тут весело, — улыбается Богдан и, поймав мой взгляд, подмигивает. — Пижамы что надо. Тебе идет, Степ, — он откровенно смеется.
— Ну-ну, — ухмыляется папа. — Посмотрим, в чем ты следующий год будешь встречать.
— Обязательно.
Мы дружно топаем в гостиную. Тут соблазнительно полыхает огонь в камине. Звучат новогодние песни. И, ярко-переливаясь разноцветными огнями, горит наша красавица елочка.
— Красота какая, — говорит Богдан. — Твоих рук дело, Юль?
Я оборачиваюсь. Оказывается, мы стоим настолько близко, что я ощущаю жар, исходящий от его мощной фигуры. Поднимаю взгляд. Чувствую, как совсем легонько моей спины касается ладонь Титова. Костяшками он пробегает вверх по позвонкам, поглаживая в успокаивающем жесте. Только меня, наоборот, кидает в жар:
— Моих. Нравится?
— Безумно. У меня уже вечность не было елки на Новый год, — улыбается, поясняя, при этом сохраняя такое спокойствие на лице, что, расплавившейся от его прикосновений, мне остается только позавидовать.
— Да ладно? — удивляется папа.
— Правда? — ошарашенно хлопаю ресницами я.
— Что есть, то есть, — кивает Богдан. — В следующем году позову тебя мне с ней помочь, возьмешься? — подмигивает Титов.
— Конечно! — улыбаюсь, даже боясь себе приоткрывать эту «дверцу» в голове и сердце. Иначе махом нафантазирую себе такой следующий Новый год, что мало не покажется.
— Давай, приземляйся. Будем ужинать. Все сами готовили с Юлей, — гордо заявляет па. А я чувствую, как щеки начинают полыхать.