— Что тяжело? — хриплое и тихое в ответ.
— Быть вместе. Тебе и мне. Нам.
— Не понимаю…
— Нас будут осуждать, Юль. За наши отношения, за наши чувства. Все будут. Друзья, знакомые и даже родные. В первую очередь это не понравится твоему отцу. Степан будет в бешенстве, и я его не виню.
— Папа поймет. Обязательно!
Качаю головой:
— Косые взгляды, презрительные вздохи. Зависть и желчь людей вокруг может больно бить и ранить. Это будет борьба. Бесконечная борьба со всем миром, котенок.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Ты готова бороться?
Юля сильнее стискивает свои пальцы, впиваясь ноготками мне в кожу. Жарко и решительно выдыхая:
— Поцелуй меня, Титов!
И я целую. Касаясь своими губами ее губ, целую так, как она просила. Крепко, с чувством, по-настоящему. Так что в мозгу искрит, а в теле полыхает. Блть, ее губы в тысячи раз вкуснее, чем я их запомнил! Податливые и нежные, они отвечают. Не совсем умело, но с такой крышесносной искренностью, что у меня в мозгу гребаные залпы фейерверков! М-м. С готовностью открываются для меня, впуская.
Я касаюсь языком ее язычка. Девчонка тихонько стонет. Мое сердце заходится от этих сладких звуков. Этот смелый котенок точно доведет меня до инфаркта! Безумие, как это приятно — обнимать ее, целовать ее, быть ее!
Одной ладонью ныряю ей под капюшон, обхватывая за затылок, второй сжимаю за талию, к себе заставляя прильнуть. Ее пальчики на моей шее, ползут выше и касаются бороды. Губы двигаются в унисон с моими. Я углубляю поцелуй, отбрасывая всякую осторожность в движениях. Дразню, кусаю, прохожу языком по ее губам, пока воздух в легких не кончается у обоих. Пока ветер не начинает все сильнее завывать, пробираясь под расстегнутые куртки. Юля ежится у меня в руках, и только тогда я отстраняюсь, еще разок чмокнув Данилову в губы.
— Мне понравилось, — шепчет. — Еще хочу…
Я смеюсь.
— Хватит, а то совсем тебя заморожу, — наклоняюсь и лбом в ее лоб упираюсь, зажмурившись. — Юля-Юля…
Наше дыхание рваное, сердце летит. Юля крепче обнимает меня за шею. Надо же что-то говорить? Понятия не имею, что. Слова не подбираются. В предложения не складываются. В голове вата. Домой ее вернуть надо. К отцу. Но и отпустить ее я тоже не в силах.
— Тебе пора идти, — говорю, но руки мои только сильнее ее стискивают. — Наши пять минут подходят к концу. Отец тебя потеряет.
— А ты? Пойдешь со мной?