— Какие трубки? — морщится папа, поглядывая на Титова. — Ты понимаешь, о каких она… трубках?
Дан шарит рукой по карманам:
— Трубки нет, — выдает ни капли не смутившись.
Я глухо рычу, стиснув зубы:
— Телефоны ваши где?!
— А-а-а… кто?
— О-о-о… где?
Выдают мужчины синхронно.
— Ясно. Понятно, — закатываю я глаза, крепче перехватывая сто килограмм Титова за талию.
— Дело труба, — ржет во весь голос Вероника. — Юля, их надо укладывать спать. Срочно! Они еле «тикают».
— Мы сами! — протестует папа, огибая стол, повалив следом за документами ноутбук и пустые бокалы. — Блть! Какой узкий кабинет. Юля. Ремонт. Делать будем.
— Стены расширять? — откровенно угорает Вероника.
— Сносить! — решительно машет рукой па. Уже и я тихонько посмеиваюсь. За все свои двадцать лет первый раз я вижу отца в подобном состоянии. Образец самоконтроля, Степан Данилов никогда не позволял себе напиваться до такой степени. Это ж какая «душевная» у них сегодня вышла с Даном беседа.
— Снесем, папуль. Сейчас проспитесь и снесем. И стены, и окна. Все снесем.
— Зачем все? Все не надо. Все будете вон, — кивок, — в Германии сносить.
— Давайте, дядь Степ, — подскакивает Ника, подхватывая отца под руку, — позвольте, я вам помогу. Плюсик себе в карму заработаю.
Папа бурчит недовольно. Но подруга непрошибаема. Ее не переспорить, проще сдаться. Ника командует, требуя показать дорогу до спальни. Упрямство Степана Аркадьевича под таким напором капитулирует, папа кивает головой в сторону лестницы. Ладно, одного почти пристроили. Поднимаю взгляд на Титова:
— Ты как? Стоять на ногах способен?
— Все за-ши-бись, котенок! — тянется за поцелуем Дан. Я хмурю брови, закрывая его рот ладошкой. Обойдется! От него так виски фонит, что кажется, я с одного его вздоха в мою сторону уже захмелела.
— Да я уж вижу, — тяну за собой, — что у тебя все зашибись. Идем. Уложу тебя в гостиной.