— Ю-ля, — поджимает губы, поигрывая желваками, — не надо. Слышишь?
Нет. Ничегошеньки не слышу. Не хочу слышать! Взглядом на его губах залипаю и делаю очередной архисмелый или архиглупый шаг. Встаю на носочки, обхватываю ладонями его бородатые щеки, тянусь и… целую. Господи-Боже-Мой я сама, первая целую Титова! Касаюсь своими губами его горячих, упрямо сомкнутых губ, мысленно умоляя его ответить. Иначе я не переживу. Умру со стыда!
Чувствую, как его ладони сильнее сжимают мои предплечья. А еще как стремительно земля уходит у меня из-под ног, потому что секунды идут, а Богдан… Он не отвечает на мой поцелуй. Он каменеет и напрягается каждой мышцей. Берет меня за подбородок и предельно осторожно отстраняет от себя. Все еще продолжая поддерживать второй рукой, смотрит глаза в глаза и убивает своим:
— Не глупи, девочка. Не надо.
— Но почему?
Боже, аж самой стало тошно от обилия жалости в собственном голосе. Губы задрожали. К глазам слезы подступили. Вот так: одно мгновение — и вся идеальная картинка в моей голове пошла трещинами. Со стуком и звоном мечта рассыпалась прямо на глазах. Больно.
— Почему? — повторяю.
Богдан качает головой и зажмуривается. Лбом в мой лоб упирается и молчит. Но я ведь нравлюсь ему! Ну, нравлюсь же?! Не могла же я себе все придумать? Так, почему «нет»?!
— Не нужен я тебе, Юля.
— Нужен!
— Нет, — решительно и грубо. — Нет, не нужен. И ты однажды это поймешь. Ни к чему хорошему это не приведет.
Титов отстраняется и отпускает меня. Ерошит пятерней волосы и добивает, загоняя в еще большую краску, говоря:
— Думаешь, я не заметил твой интерес? Юля, мне тридцать девять лет, я слишком много видел в этой жизни, — улыбается так, как будто перед ним стоит глупый несмышленыш. Но ведь это не так!
— В этом проблема? В разнице в возрасте? Но это же глупо!
— Во многом, — вот так лаконично и просто, в стиле Титова. — Я с твоим отцом за одной партой сидел. В тот момент, когда ты только родилась, я уже начал поднимать собственный бизнес. Это пока ты молодая и не понимаешь эту колоссальную разницу, но, поверь, ничего хорошего от этих отношений не получится. Дальше будет только хуже.
— Но я ведь…
— Нет, Юль. Это временно. Ты еще слишком влюбчивая, эмоциональная и впечатлительная девочка. Это пройдет.
— Не пройдет, — качаю головой упрямо, чувствуя, как по щеке покатилась первая унизительная слезинка.
Должно быть, я в этот момент и правда выгляжу просто «девочкой». Той самой маленькой, глупенькой, жизни не знавшей и опыта не имеющей. Растерянным ребенком. А этот покровительственно-взрослый тон Титова злит, раздражает и делает саму ситуацию в тысячи раз больнее. Лучше бы он на меня накричал. Бесился. Ругался! Да хоть что-нибудь — все было бы приятней, чем его спокойствие.
Богдан не злится. Он скорее растерян и расстроен. Мной? Подходит ко мне и осторожно стирает пальцем каплю с моей щеки. Одну. Вторую. А слезы начинаю вопреки всему катиться все быстрее. Ну почему?! Почему все так?!