– Надюша, солнышко… – Он выдыхает со стоном ей в ароматный затылок. – Дай мне немного времени… Иначе всё сейчас же и закончится.
– Ну и что… Потом же снова начнется… А я хочу сейчас… – Она выгибается сильнее, вжимаясь ему в пах. – Сейчас…
И что тут сделаешь? А ничего. Без шансов. Он со стоном начинает двигаться в ней. Всё заканчивается в каких-то полминуты.
– Прости… – Вик дышит с трудом. – Думаю, нам надо раздеться и повторить. В постели.
– Для начала нам надо в душ, – усмехается она.
Именно там они и повторили – в ванной. И он ее чуть не убил. Раз за разом, за секунду до, казалось бы, неизбежного оргазма, убирал пальцы. Скользил по влажному бедру, оставляя чувство колоссальной пустоты, заставляя ее выгибаться всем телом вслед за его рукой. Затылок ее вжимается ему в плечо, спина прижимается к его груди. Она почти лежит на нем, вся во власти его пальцев. И он, сжалившись над ней, снова начинает гладить там. И снова, за мгновение до вспышки сверхновой – руки прочь. Она может уже только стонать. Лишь после третьей или четвертой попытки он отпускает, позволяет ей… Она плачет, кончая.
– Прости, прости. – Он покаянно сцеловывает слезы с ее виска, когда она лежит, свернувшись на его груди. – Я заигрался, да? Ну, прости, малыш…
Она лишь удобнее устраивает голову у него под подбородком. Шумит вода, пахнет ванильным гелем для душа.
– Прости, – повторяет Вик. – Просто ты такая…
– Какая? – финально шмыгает носом Надя.
– Такая… не знаю… горячая… сладкая. Мне кажется, я сам с тобой чувствую то же, что и ты. Будто через кожу… И так хотелось продлить…
– До инфаркта меня доведешь.
Он крепче обнимает ее.
– Даже не верится, что ты любишь только меня. Ты такая… темпераментная.
– Не веришь?
– Верю. Я хочу думать, что ты такая… только для меня.
– Так и есть. Ты что-то такое знаешь обо мне… как-то так умеешь… будто знаешь меня всю жизнь…
Он молчит какое-то время.
– Ну ведь так оно и есть. Мы же знаем друг друга всю жизнь.
Они смеются вместе.