– Ой, Даш, я не знаю… – Юлия аккуратно промокает под глазами, стараясь не повредить макияж. – Наверное, старею. Что-то так расчувствовалась. Посмотри, какие они красивые… влюбленные. Наденька такая… Как статуэтка фарфоровая.
– Кстати, Дарья, – Евгения Андреевна тоже вытирает слезы, – ну разве это нормально…
– Только не начинай! – стонет Даша. – Сколько можно про одно и то же по сотому кругу…
– Но ты посмотри на Надю! – упрямо не унимается Евгения Андреевна. – Такая худенькая…
– Мать, ты будешь сильно расстраиваться, если я немножко прибью твою сватью? – обращается Дарья к Вере Владимировне. – Тихомиров мне обещал помочь с алиби.
Вера Владимировна в ответ лишь смеется.
– Хорош прикалываться, – ворчит Евгения Андреевна. – Ну, ненормально это! По ней же даже не видно, что она уже на…
– Ты кому веришь? Врачу акушеру-гинекологу высшей категории с тридцатилетним стажем? Или своей паранойе? Сколько раз можно говорить – с Надей всё в порядке. Всё! Абсолютно. Включая прибавку в весе и анализы.
Евгения Андреевна вздыхает так, что Даше делается неловко за свою резкость.
– Ну, правда, Жень, – обнимает она подругу за плечи. – Честное слово. У Нади всё отлично. У нее нормальное женское здоровье, тот эпизод… прошел без последствий. Вон, посмотри на Веру Владимировну. Тройню выносила и не пикнула. Надюша в маму. Ну? Веришь мне?
– Верю.
– Вот и хорошо. И перестань хлюпать, говорю тебе!
– Просто… – Евгения Андреевна вытирает выступившие в уголках глаз слезы. – Так маленького… хочется… Знала бы ты…
– Знаю. Всё знаю, моя хорошая. Не плачь. Всё. Будет. Хорошо.
– Девочку хочется, – улыбается Евгения Андреевна сквозь слезы. – Маленькую хорошенькую девочку.
– Ну… – Тон Дарьи нарочито безмятежен. – Похоже, дети твое пожелание не выполнили…
Баженова замирает.
– Как? Что это значит? Рано же еще, чтобы пол определять!
– Рано, – соглашается Дарья. – Но доктор Ольга Васильевна Буймович – кудесница. Видит то, что другие не могут увидеть.
– И что?