– Доброе утро.
– Доброе. – Спросонья голос у нее с особенно приятной хрипотцой.
Макс отодвинулся, давая ей возможность повернуться лицом. И она повернулась. Посмотрела сквозь ресницы – даже без туши они у Киры длинные и черные.
– Не смотри на меня так, Макс.
– Как «так»? Как, по-твоему, должен смотреть влюблённый мужчина на голую любимую девушку в своей кровати?
– Понятия не имею. – Она вдруг отвела взгляд. А потом совсем отвернулась. – На меня так никогда не смотрели.
– Кира… – Он потянулся к ней. Легко коснулся губами – скула, кончик носа, уголок рта. – Кирюша…
– Когда ты так на меня смотришь… – Она снова повернулась лицом к нему. – У меня просыпаются странные желания.
– Какие, например?
– Например… варить тебе борщи и печь ватрушки. Гладить твои рубашки. Встречать тебя вечерами с работы. И прочая подобная чушь.
– Почему чушь? – Макс придвинулся совсем близко, чтобы глаз уже не отвела. – Нормальные желания. У меня как раз несколько рубашек не глаженных в шкафу скопилось.
– Макс…
– Доброе утро, любимая.
И только после поцелуя она смогла ему ответить тем же.
– Доброе утро, любимый.
А любимый всё целовал и целовал ее. Лицо, шею, плечи, ниже… Прервался. Выдохнул.
– И вам, девочки мои любимые, доброе утро. Прекрасно выглядите.
Кира звонко прыснула.
– Перестань!
– Не мешай нам, женщина.