– Ты невозможный тип, Мáлыш!
– О, да. И ужасно испорченный. – Он снова принялся целовать ее.
– Максим…
– Тебе будет хорошо.
– Давай вечером, – попросила она жалобно.
– Сейчас! – Он уже точно знал, что в некоторых моментах Кире просто нельзя давать спуску. И надо дожимать. Сейчас был именно такой момент.
– Ну, пожалуйста…
– Какой, к черту, вечер?! – Макс второй раз прервался на том же самом месте. – Почему не сейчас?
– Ну… – Она шмыгнула носом. – Сейчас светло. Всё видно. И вообще…
– Кира, если у тебя есть лёгкие огрехи в эпиляции интимной зоны и тебя это смущает, то я могу закрыть глаза, – весело хмыкнул испорченный тип.
– Нет там никаких огрехов!
– Тогда будь хорошей девочкой – раздвинь ножки и покажи.
Она задохнулась – откровенной непристойностью предложения, хрипотцой в голосе, поволокой в зелёных глазах. А больше всего – своим острым желанием выполнить его просьбу. И сопротивляться этому желанию сил просто не было.
Макс действительно не был большим мастером по этой части. И действительно очень старался. В какой-то момент стало казаться, что ничего не получится. А потом он вспомнил, что у него есть два союзника. Две его замечательные девочки – правая и левая. И они не подвели. Кончила у него Кира Артуровна. Как миленькая кончила.
Ее ресницы поднимались медленно – так, словно каждая была из металла. И поднимать их было тяжело.
– Кира, не смотри на меня так.
– Как «так»? – Ее улыбка была совершенно нездешней. И сама она была словно еще не совсем тут.
– Когда ты на меня так смотришь, у меня просыпаются странные желания.
– Какие, например?
– Чтобы ты варила мне борщ и пекла ватрушки. И встречала меня по вечерам с работы, примерно как вчера. И еще я хочу увидеть тебя… беременной. Моим ребёнком.