Он уже точно знал, что обожает эти мурлыкающие интонации в ее голосе.
– Ты такой специальный человек, чтобы доставлять мне удовольствие. Макс Мáлыш – это секс-машина… – напела она.
– Спасибо, польщён, – буркнул Макс. – Но, возвращаясь к моему вопросу. Кир…У тебя давно секса не было?
– Давно. – Она перестала улыбаться.
– Очень давно? – Надо бы остановиться в этом допросе, но не мог. Почему-то не мог.
– Очень, – ответила Кира негромко. Но взгляд в этот раз не отвела. И он был ошарашен ответом, который прочитал в ее глазах.
– Кирюш… – недоверчиво. – Ты что… С тех самых пор… Это же сколько лет прошло?!
– А я не могла сначала, – она говорила спокойно. Потому что видела его глаза напротив. Потому что чувствовала его руки. Потому что знала – всё гадкое осталось позади. Потому что была уверена – он поймёт. – Вот просто физически не могла. Такое отвращение было – я даже в общественном транспорте не могла ездить. Если час пик и ко мне мужчины прижимаются, чуть ли не тошнило. Вот такая обратная реакция… после всего. В другую сторону. Я пешком стала ходить. Потом дядя Паша мне «опель» свой старый выдал, пожалел меня, дуру, которая через весь город на своих двоих. Потом вроде полегче стало.
– Кир… – Он убрал тёмную прядь с ее лба. – Тебе сколько лет тогда было – девятнадцать, двадцать?
– Ну, примерно.
Макс покачал головой.
– Я как вспомню себя в этом возрасте… трахал же всё, что движется. А ты… пешком… Бедолага ты у меня.
– Я у тебя идиотка, – мягко усмехнулась она. – Но я над собой работаю. Я пару лет назад решила проверить и попробовать, как оно.
– Ну? – ревновать было глупо, но он именно ревновал. Глупо и непоследовательно ревновал.
– Противно было, – поморщилась Кира. – Противно и всё.
– А со мной не противно?
– Дурачок. – Она дунула ему прямо в нос, заставив поморщиться. И снова замурлыкала: – Макс Мáлыш – это секс-машина…
– Да-да, это я. У секс-машины остался последний вопрос.
– Неужели последний? И мы, наконец-то, займёмся сексом?
– Совершенно необузданная и ненасытная женщина, – демонстративно вздохнул Макс.