– В моем случае это не привычка, это работа, – Петр все же решил не оставлять без внимания ее укол и внести ясность. – А что он вам сам рассказывал про эти иконы?
– Что они очень ценные. Старинные. Дорогие.
– Хвастался?
– Можно сказать и так, – скривила губы Элина.
– Кому еще хвастался?
– Никому.
– Вы это точно знаете?
– Мне Валентин Самуилович сам говорил, что о них никто не знает. Ну, кроме, разве что…
– Что?!
– В последние год… или два… Валентин Самуилович несколько раз говорил о том, что хочет передать эти иконы в музей. Может быть, он с кем-то разговаривал про них, я не знаю. Из числа руководства или сотрудников музея. Но я даже не знаю, о каком музее шла речь.
Пётр отложил очередной крошечный бутерброд и сжал переносицу. Получается, в доме были еще очень ценные предметы… О которых тоже кое-кто со стороны мог знать.
– Скажите, как вы полагаете, если сравнивать ценность этих икон и ценность пропавшего альбома, то…
– Их нельзя сравнивать! – перебила его Элина. – Тем более, альбом – не подлинник, а более поздняя копия.
– А иконы?
– А иконы настоящие.
Петр побарабанил по чашке. Картина преступления только что получила существенные детали. Но обстоятельно обдумает он это в своем кабинете. А сейчас надо получить как можно больше информации.
– Элина Константиновна, нам придётся нанести еще один визит в вашу квартиру. Завтра. С криминалистом. Пусть он посмотрит сейф.
– Хорошо. Вы заберете иконы на экспертизу?
– Если и заберем, то не завтра.
Если эти иконы представляют такую огромную ценность, то забрать их – это значит взять на себя ответственность. Тут лучше подстраховаться дополнительными бумажками.