Кража в особо крупных чувствах

22
18
20
22
24
26
28
30
***

– Тихий, слушаю.

Ему ответили после паузы.

– Петр Тихонович, вас тут ожидают.

– Пусть ожидают, – раздраженно отозвался Петр, поворачивая руль. – Я только из прокуратуры вышел. Минут через тридцать буду.

– Он с самого утра. Под дверью ждал.

– Людмила, что ты мне, на жалость давишь, что ли?! – после разговора с прокурором Петр был не в самом радужном настроении. Нет, на секретаря срываться не дело, конечно, но… – Кто там такой настойчивый?

– Евгений Поварницын.

Нога сама собой дернулась на педали тормоза. Сзади оглушительно засигналили.

– Люся, ты в курсе, что он у нас в розыске?!

– В курсе. Потому и звоню.

– Так, срочно найди Кораблёва, он все сделает! Или нет, я сам ему позвоню! А ты не спускай с него глаз, поняла меня?!

– Поняла, – немного обиженно отозвалась Людмила и отключилась.

Нет, маловероятно, конечно, что Поварницын куда-то теперь денется. Тем более. Люся говорит, что с утра ждет. Но все же… Неужели явка с повинной? Вот же непредсказуемый типчик!

– Арсений, привет. Ты на месте? Так, плюнь на Макарова и дуй к нам. У нас там Поварницын явился. Именно. Бегом!

***

Петр молча смотрел на Поварницына. Поварницын так же молча, исподлобья, смотрел на Петра.

– Ну, рассказываете, Евгений Валентинович. Я очень соскучился по нашему общению.

– Мне нечего добавить к тому, что я уже сказал, – поведение Поварницына за то время, что он провел в бегах, изменилось. Как и он сам. Он осунулся, кажется, похудел. Взгляд загнанный и, одновременно, упрямый. – Отца я не убивал. А вы… вы делайте, что там вам положены.

– Не сомневайтесь. Мы всегда делаем, что положено. Где же вы были так долго, Евгений Валентинович? Мы вас прямо потеряли.

– А можно задавать мне вопросы напрямую, без этих ваших подколов?! – неожиданно огрызнулся Поварницын. Однако. Что там думал Петр про загнанного зверя? Про зайца, который может задними лапами живот человеку вспороть? В Евгении Поварницыне определенно поубавилось маменькиного сынка, зато проявилось что-то другое. Какая-то жесткость. Теперь в его способность огреть папашу бронзовым бюстом по голове верилось гораздо легче.

– Можно, – легко согласился Петр. – Итак, почему же вы скрывались, Евгений Валентинович? Если не виновны?