– Так я судьбе благодарна, что успела с сестрой помириться… И надо бы мне было сразу и к тебе ехать, а я всё никак не могла решиться. Знаешь, Тонька, если ты столько лет живёшь да холишь в себе обиды – так тяжко с ними потом расставаться… – Тётя шумно отхлебнула чай. – Ну, а теперь всё. Хочешь ты иль нет, а тётка у тебя есть. Не больно богатая, да и характер у меня скверный – так люди говорят. Но в обиду тебя с мальцом не дам.
И тут я впервые за последние дни рассмеялась. Ура! У меня есть тётя! Живём!
Я хотела еще поговорить, точнее, послушать тётушкины рассказы про жизнь моих дедушки и бабушки, про родственников, но организм снова потребовал отдыха. Глаза стали слипаться.
– Давай-ка спать, – поднялась со стула тётя, отмахнувшись от моих расспросов. – У тебя же глаза закрываются. Отдыхай. Успеем еще языком почесать. Завтра начнём картоху копать.
Я забралась на высокую кровать с шишечками.
И с мыслями об этой великолепной перспективе уснула, утонув в настоящей пуховой перине.
Ярослав пил два дня. Всего два, но качественно. А вечером в воскресенье выкинул недопитую бутылку вискаря в мусорный пакет, чтобы больше соблазна не было. Сварил себе макароны и доел котлеты. Вот ведь дела, Тоня ушла, а котлет целый таз нажарила!
И лёг спать. Бухать – оно, конечно, хорошо. И здорово бы – на неделю. Но у тебя стройки, от тебя зависят люди, поэтому будь любезен, Ярослав Михайлович Огарёв, приведи себя в порядок.
Ну, а как это сделать? Как теперь спать одному? Рецептов нет. И нет ответа. Только тоска и обида – уже не такая острая, глухая, ноющая. Как же освободиться от этой боли? Ну и зараза ты, малиновая, Тонька! Вот приеду завтра к тебе. И в глаза мне все свои претензии скажи.
Скажи…
В глаза…
С этой мыслью Ярославу удалось заснуть.
Утро развернуло все его планы на сто восемьдесят градусов. Он вышел из дома и зашагал к мусорному баку, чтобы выбросить скопившийся мусор. Но не дошёл – пакет разорвался и мусор оказался на земле, прямо в двух шагах от мусорного бака. И среди смятой бумаги и прочей дребедени, которую он поспешно – на работу опаздывал! – закидывал в контейнер, Ярослав обнаружил…
Ну, это прямо дежавю! Кажется, это уже было!
Что это за упаковка с надписью «Фраутест»? Но рука уже тянулась сама, вытаскивая коробочку из вороха мусора. Бомж, старательно ковыряющийся в контейнере, посмотрел на него, прошипел: «Придурок!» – и пугливо заковылял прочь. А Ярослав стоял как вкопанный и тупо смотрел на коробочку. На ней было мелко написано «Тест для определения беременности»! Ярослав перерыл рассыпавшийся хлам. Он нашёл. Поднял тонкий кусочек картона. С двумя полосками на нем. Вспомнилась вдруг фраза из фильма. «Две полоски означают, что мне конец». Нет… Какой это конец… Это начало.
Ярослав медленно собрал мусор. Донёс-таки до контейнера. И… пошёл обратно домой. Думать. Работа обождёт.
Он заварил травяной чай, но не почувствовал аромата трав. Он пытался осознать случившееся. Значит, залетели… Перед глазами тут же возникло запотевшее стекло душевой кабины, распластанные по нему женские ладони.
Он вроде бы вышел. Кажется. Но в такие моменты счёт идёт на миллисекунды. Может, и вышел. А может, и уже не успел. Так ведь и нет же их – стопроцентно работающих методов контрацепции. Особенно если тебе, в общем-то, и не страшно, что эта контрацепция тебя подведёт.
Подвела. Контрацепция.
А женщина ушла. Зараза малиновая. Ярослав резко встал из-за стола, горячий чай плеснул на руку, но он даже не заметил. Внутри поднималась волна горячей злости.