– Минут десять, – Таня говорила как будто слегка заторможенно.
Илья не мог понять, что он чувствовал. Не раздражение, но… Черновые работы Илья показывать не любил. А получается, Таня это все слышала.
– Не знал, что у меня премьера, – он принялся подбирать листы, ручки, карандаши.
– Это потрясающе… – едва он разогнулся, как Таня забрала у него листы с канцелярией и отправила на стол.
– Ты ко мне предвзята.
– Неправда! – пылко воскликнула Таня. К ней вернулась ее всегдашняя эмоциональность. А поскольку руки у Ильи были свободны, ничего не мешало ему обнять свою невесту. Таня прижалась к нему и зашептала на ухо: – У тебя настоящий дар. Не только исполнительский, но и сочинять. Ты должен писать музыку, обязательно. Эту музыку должны услышать. Ты должен показать эту пьесу профессору.
В час, когда ты истерзал себя весь сомнениями, оказывается, невероятно важно, чтобы кто-то в тебя верил. Вот так. Безоглядно. Безусловно. Мало что может быть важнее этого. И возможности стоять вот так, молча и обнявшись.
Они много в последнее время молчали. О самом главном. О том, что занимало мысли их обоих – Илья знал это абсолютно точно. О том, что сообщил им Танин отец. Исключение сделали только ради Вани – ему необходимо было сообщить эту правду – ведь она касалась и его тоже. Ивану пришлось так же непросто, как и им. Но, по крайней мере, они были друг у друга в этот непростой момент.
Да, Илья с Таней пока не могли об этом говорить. Но они могли об этом обниматься. Ночью, перед сном. Утром. И при любом удобном случае.
Как сейчас, например.
– Я очень рад, что тебе понравилось, – Илье не хотелось разжимать руки. – Эта вещь – самая сырая. Хочешь, сыграю тебе еще одну пьесу из этого цикла? Она почти окончена.
– Конечно.
Обниматься – это прекрасно. Но сейчас его крепко взяли за белы рученьки и отвели к роялю. Все, что связано с музыкой, с роялем, с исполнением Ильей произведений, вызывало у Тани какой-то совершенно… детский… или… трудно подобрать слово, возможно, священный трепет. И если раньше Илью это в большей степени забавляло, то теперь… Теперь он странным образом ощущал, что в этом мире, сотканном из нот, каденций, черных и белых клавиш, – он не один. Она тут, рядом, незримо, но близко. У самого сердца. Где есть только музыка и Таня. Прежде чем начать играть, пианист поцеловал пальцы своей музе.
– Пообещай, что покажешь это профессору.
За окном был уже вечер, и они ужинали. После того как Илья закончил играть ей, Таня методично выспросила названия всех пьес, скрупулезно записала их в блокнот. Теперь этот блокнот лежал рядом с ее локтем, и Таня на него периодически посматривала.
– А что мне за это будет?
– Да ты шантажист! – возмутилась Таня. Но глаза у нее смеялись. Им давно пора начинать снова смеяться.
– На меня оказывают дурное влияние.
Таня не выдержала и расхохоталась.
– Вкусный ужин в качестве расплаты не подойдет?