– Я же вам говорила! – напомнила я. – Антон!
– Ага! – подтвердил Максимович. – Только вы фамилии его не сказали.
– Из головы вылетела, – соврала я.
А как иначе? Что он подумает, если узнает, что сидящая перед ним девушка даже не поинтересовалась, с кем спит? Мне сейчас надо строить из себя пай-девочку. Конечно, это тяжело, но кое-какие углы сгладить можно. Ведь оттого, как я смогу расположить его к себе, будет в той или иной степени зависеть вопрос моего освобождения. Если Максимович утвердится во мнении, что я шалава и лентяйка, то наверняка не станет ковырять глубже.
– Я попыталась вырвать карту из рук Наташи, – вспоминала я, – но она споткнулась и упала.
– Споткнулась и упала, – медленно повторил Максимович, записывая мои слова.
– Я попыталась помочь ей встать, – продолжила я, когда Максимович снова поднял на меня взгляд, – а она принялась кричать, будто ее убивают, и звать на помощь!
– Вот! – обрадовался он. – И соседи это подтверждают!
– Но она кричала просто так! – возмутилась я. – Мне и в голову не пришло ее бить!
– Правильно, зачем бить в коридоре, когда вы знаете, что в квартире никого нет и никто не помешает разделаться с соперницей там, – договорил он за меня собственную версию. – Вы, наверное, и утюг заранее приготовили…
От этих слов меня аж затрясло. Даже мне, человеку без соответствующего образования и опыта, было понятно, к чему он клонит…
– Дудки! – выкрикнула я.
– Ты полегче! – предостерег Максимович и покосился на адвоката.
Очкарик с безучастным видом сидел с торца стола. Почувствовав, что на него смотрят, он встрепенулся и заявил:
– Я протестую!
– Против чего? – насмешливо поинтересовался Максимович.
– Вы оскорбляете мою подзащитную, – заявил очкарик вдруг потускневшим голосом.
– Чем это? – допытывался следователь.
– Обращаетесь к ней на «ты», – объяснил он причину своего негодования.
Я разозлилась и фыркнула. Толку от этого адвоката никакого.