— Типа, так своим в морду плевать — это нормально?.. Ладно, я добрый, вот только память у меня длинная. Сочтемся.
Взвалив брякнувший мешок за спину, кэп закосолапил на выход из штаба. От его шагов по углам разбегались местные бумажные крысы, стараясь не попадаться по дороге. Говорят — у уволенных карма плохая. Могут посчитать сочувствующим — и тоже за борт. Чтобы не создавал ненужные шевеления в давно отлаженном и смазанном военном механизме.
Вечером отмечали завершение боевого похода на сейнере. С лодки всех выгнали — нечего под ногами путаться. В ресторан не пустили — клуб подплава сгрудился на крыльце и орал, чтобы читеров и близко не было. Тут офицеры заслуженные, спитые в один устойчивый конгломерат. И слушать байки каких-то выскочек, которых на базе месяцами не бывает — оно им надо?
Хорошо еще, что кобольды не умотали после ремонта. Они как раз восстановленное днище докрашивали, когда увидели делегацию с туго набитыми мешками, курами в корзинах и горлышками бутылок в ящиках с соломой.
— Это вы к нам? Насовсем или просто рыбалку отметить?
— Рыбалку, — вздохнул старпом. Он уже смирился с тем, что лодку ему не дадут, а в чужой экипаж никто приглашать не станет под страхом лютой смерти.
— Поднимайтесь… Хотя мы бы и насовсем взяли. У нас свободных кораблей — половина порта стоит. Никто не хочет в шторм или жару в море болтаться. Все хотят только рыбу кушать…
На палубе играл патефон, в перерывах между пластинками капитан зачитывал наградной лист и вручал медали и ордена за проявленное мужество и героизм. Чиф и Дига расчувствовались и добыли еще один сундучок, который умудрились каким-то образом утаить от руководства. Под крышкой пряталась фляга с коньяком. Флягу выставили на стол, в осиротевшее нутро сундука положили награды. Водолазов-торпедистов исключительно для профилактики пару раз пихнули пудовыми кулаками в бок, после чего продолжили праздник.
Неожиданно рядом со сходнями заскреблись. Штырь выглянул за фальшборт и насчитал пятерых мордоворотов из охраны.
— Вы чего, служивые? С нами вроде никто с базы старается даже взглядом не встречаться. Говорят, мы заразные.
— Ну, это с погонами. У кого должность, выслуга и пенсия от адмирала зависит. А нам-то чего бояться?
— Тогда зачем пришли?
— У нас тут это… Сала кусочек. Хотим поделиться. Только запивать сало нечем.
Был продемонстрирован упакованный в оберточную бумагу пахучий шмат размером чуть меньше держащего его орка.
— И что же вы стоите, как сиротинушки? Поднимайтесь!
Второй могучей кучкой подгребли из арсенала. Главный кладовщик организовал подчиненных и теперь на импровизированные столы выкладывали соленые огурчики, маринованные помидорчики и острый перец вместе с пучками свежей зелени.
— Я вам так благодарен, парни! Каждое утро шел на службу и думал — все, найду глубокую воронку и гору щебня. Очень уж дурные железки в последний раз яйцеголовые слепили. Чуть чихнул рядом — и шабаш.
— Не, все нормально, — помогал раскладывать угощение по тарелкам Тратта. — Зато дури в новых торпедах было — как следует. С трех выстрелов любой линкор на дно! Раньше приходилось весь боезапас на одну лоханку тратить. А теперь — ух!..
— Точно-точно, — поддакивал ему Ша, успев уже засунуть в рот хрустящие пупырышки россыпью. — Мы ка-а-а-ак вдарим, аж потроха от разрыва в трубочку! Обратно плелись, постоянно вычерпывались. Швы, трубопроводы — все потекло. Зато погуляли хорошо…
К вечеру веселье выплеснуло с палубы на пирс и скоро половина базы отмечала успешный поход в ремонтных мастерских. Кто-то с молчаливого одобрения выскреб запасы сигнальных ракет и ближе к полуночи устроили салют. В небе громыхали огненные вспышки, орки орали гимн подводников “Одним большим буль-буль”, с ближайшего рынка пригнали баржу, забитую бочками с вином. Не поленились — сплавали, разбудили, объяснили и даже деньги с трудом всучили, потому что капитану хотели горячительное отдать в подарок. Одним словом — хорошо сидели.